Чего хочет женщина
Шрифт:
— Мое имя вам ничего не скажет. Как насчет завтрашнего дня? Например, в двенадцать, на перекрестке возле парка отдыха? — Он молчал, и я добавила:
— Значит, завтра в двенадцать я вас жду, — и повесила трубку. Если нам повезет и он согласится…
Я вызвала Костю, и мы обсудили ситуацию. Ловушки я не боялась и ничем не рисковала. В половине двенадцатого мы выехали одновременно из разных точек города на четырех машинах: Костя, Танька и Вовка должны были проверить, «пасут» меня или нет.
Я встала в нескольких
— Здравствуйте, Станислав Федорович, — сказала я. — Садитесь, пожалуйста.
— Здравствуйте, Лада Юрьевна. — Я улыбнулась, он усмехнулся и заметил:
— Вы звонили из своей квартиры, значит, хотели, чтобы я знал, с кем имею дело.
— Разумеется, — согласилась я. — Так проще вести беседу. Вы не возражаете, если мы немного прокатимся?
— Не возражаю.
Я свернула к озеру, проехала несколько метров и затормозила почти у кромки воды.
— Хорошая погода, — улыбнулась я и вышла. Астахов тоже вышел, посмотрел на меня с насмешкой. Я достала два полотенца, расстелила их в густой траве и стала раздеваться. Вокруг полно отдыхающих граждан, в основном ребятишки.
— Станислав Федорович, — сказала я с улыбкой. — В таком месте вы выглядите нелепо в костюме и при галстуке.
Он усмехнулся и заметил:
— Вы, Лада Юрьевна, часом в разведке не служили?
— Боже упаси. Из меня никудышный разведчик. Но фильмы про них смотреть люблю, а иногда это поучительно.
Как бы то ни было, через десять минут мы лежали каждый на своем полотенце и со стороны выглядели обычными отдыхающими. Таньки нигде видно не было, и это внушало оптимизм.
— Со вступлением мы покончили, — сказал Астахов. — Давайте перейдем к делу. Я знаю, кто вы. Точнее, я знаю, кто ваш муж. С бандитами дел не имею и не буду, даже если речь идет о моей дочери. Однако не скрою, мне интересно, что хочет предложить Геннадий Викторович, или Лом, как угодно…
— Лом вам ничего предложить не может, потому что об этой встрече не знает. И скорее всего не узнает никогда.
— Забавно. Что дальше?
— Вы можете не поверить, но мной движет нормальное человеческое желание помочь… подождите секундочку, выслушайте… Я не знаю, что вам обо мне известно. Скорее всего у вас нет повода думать обо мне особенно хорошо, но я женщина, и случившееся произвело на меня впечатление. Вряд ли милиция сможет найти этого типа. Но мы его найдем.
— Мы? — Станислав Федорович хохотнул. — Помнится, вы только что заявляли, что ваш муж ничего не знает.
— Конечно. Мы — это я и еще несколько человек, разделяющих мою точку зрения.
— И у вас есть возможности?
— У нас есть деньги, — в свою очередь усмехнулась я, сделала
— Вы скорее всего не поверите, но кое в чем мы с вами союзники.
— В чем? — спросил Астахов.
— Мы хотим избавить наш город от мерзкого зелья.
Астахов засмеялся и покачал головой.
— Ну вот, не поверили…
— Я знаю, что Лом наркотой не занимается, — кивнул Станислав Федорович. — Решил сменить окраску и избавиться от конкурентов?
— Сменить окраску я ему никогда не позволю.
— Ясно. Некоторые изменения в вашей… команде наводили на интересные мысли… выходит, Лом ничего не решает?
— Извините, но дело это внутрисемейное и вас не касается. Я предлагаю вам союз. Через несколько месяцев этой дряни в городе не будет. Конечно, мы не можем вычистить поголовно всех мелких торговцев, это нереально. Но одно обещать могу: ничего похожего на настоящий бизнес. Мы почистим город, и дышать станет легче. Само собой, вы получите этого сукиного сына, где бы он ни прятался.
— Вы всерьез думаете, что можете меня купить?
— Нет, конечно. Мы ж не дураки. Кое-что о вас знаем и купить не рассчитываем. Договориться, да. Мы выполняем работу правоохранительных органов, а вы делаете вид, что этого не замечаете. Я вас не прошу выдавать государственные тайны или освобождать наших ребят. Извините, справимся без вас. Просто не мешайте. И в городе будет тихо.
— Представляю, — усмехнулся он.
Я вздохнула.
— Станислав Федорович, у меня с наркотой свои счеты. Пока я в силах, буду с этим бороться. Может, звучит забавно, но что есть, то есть.
— Мне известно о вашем брате, — сказал он.
— Разумеется. Несколько строк на листе бумаги: шестнадцатилетний парень, кололся уже полтора года. Поздно вечером был задержан патрулем, оказал сопротивление, ножом убил одного милиционера и ранил другого. Потом поднялся на крышу родного дома и бросился вниз. Умирал долго и мучительно. Это то, что знаете вы… Мои родители так и не смогли смириться с этим. Мне было девять, но я уже тогда точно знала, что в мире худшее зло.
— Ваша история производит впечатление. Более того, я вас понимаю. Но сути это не меняет.
Я улыбнулась.
— Знаете, у меня есть подруга. Она утверждает, что человечество с веками не умнеет, отказываясь учиться на собственных ошибках. Люди видят, как растет и крепнет зло, но вязнут в собственных амбициях, рассуждениях, сварах, а потом зло их проглатывает и властвует, а каждый индивидуум в отдельности умывает руки и заявляет: «Я не поступился своими убеждениями». Не правда ли, занятно? Давайте проявим мудрость и объединимся против общего зла. Точнее, заключим краткое перемирие. Потом ничто не помешает нам колошматить друг друга. Я буду наживать деньги путем не праведным, а вы проявлять доблесть в борьбе со мной.