Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

Мышалов Савелий

– Начну с последнего вопроса. Поэтому расскажу об эпизоде, который произошел в Колумбии, в ходе нашего акклиматизационного маршрута по пути на первенство мира. Во время борьбы за верховой мяч вратарь Рудаков столкнулся с центральным защитником и капитаном Шестерневым. В результате Женя упал и вывихнул плечо. Подобные вывихи нужно уметь вправлять. А я не умел. Вернее, теоретически знал: есть спецприемы, «оказание помощи по методу Джанелидзе», грузинского травматолога, который опубликовал советы по вправлению плечевой головки. Что я теоретически проходил в институте. Поэтому понятно: когда у Рудакова «вылетело» плечо, его завели в раздевалку. Я попытался вправить, но ничего не получилось. Пришлось вызвать

«скорую». Рудакова повезли в клинику. Я поехал с ним.

– Постойте! Вы человек из коммунистической страны, приехали в капиталистическую Колумбию, вызвали машину. За это и все остальное ведь надо было платить!

– А как же? Однако вопрос оплаты удалось «разрулить» с помощью нашего переводчика Вячеслава Гаврилова – он в дальнейшем работал заместителем председателя Спорткомитета СССР.

– А до того в «Красной Звезде» заведовал отделом спорта, потом возглавил «Советский спорт»…

– Но тогда Слава, хорошо знавший испанский и, по-моему, английский, выступал в роли толмача. И он с нами поехал. Еще по пути я спросил: «Слава, как оплачивать?» – «Не волнуйся, оплатим!» Короче, на моих глазах в местной клинике Рудакову поставили плечо на место за какие-то полминуты, дав ему, правда, перед этим небольшую дозу наркоза. Почему? У вратарей очень мощный плечевой пояс – нужно было расслабить мышцы. Наркоз проходит те же фазы, что и опьянение. Поэтому когда на Рудакова надели маску, дали наркоз, у него язык заплетался. Ну, это – детали! Главное – плечо поставили на место.

– На этом история благополучно закончилась?

– Да нет! Возникла следующая проблема. По нашей отечественной школе – я это знал – ставят головку на место и для фиксации руки в соответствующем положении делают гипсовую повязку. Специалисты из местной клиники с гипсом возиться не стали, а просто, прижав руку бинтом к туловищу травмированного, оставили ее на привязи. И все – ходи два месяца в таком положении. Я говорю: нет, в Москве мы иначе делаем. Они: а мы гипс не используем. Пришлось все же настоять. Рудакову положили гипс. Когда вернулись в отель, было далеко за полночь. Однако никто из руководителей не спал. Все ждали возвращения и моей информации. Я доложил. У наставников сборной сразу возникли вопросы. Больше других сомневался, пожалуй, Алексей Александрович Парамонов – помощник Качалина. Во всяком случае, именно он вопрошал:

– Какой гипс, да еще на месяц! Рудаков нужен на чемпионате мира, это же первый вратарь!

В конце концов меня отпустили: дескать, иди и отдыхай! А сами, как потом выяснилось, пользуясь тем, что из-за разницы времени в Колумбии – ночь, а в Москве – уже день, позвонили Зое Сергеевне Мироновой, главному авторитету в травматологии. То есть хочу данным фактом подчеркнуть – полного доверия ко мне еще не было. Так вот! Позвонили, а Зоя Сергеевна их внимательно выслушала и говорит:

– Мышалов сделал все правильно! Ни о каком чемпионате уже речь не идет – Рудаков выбыл из строя!

На следующий день – по-моему, еще до завтрака – заходит ко мне в номер Гавриил Дмитриевич. И произносит следующее:

– Савелий Евсеевич, работайте спокойно, к вам полное доверие. Все, что вы делаете, поступаете правильно!

У меня, еще не знавшего, что они Мироновой звонили, когда главный тренер ушел, слеза выкатилась. Потому что был тронут…

– Естественно! Вам же таким образом выразили вотум доверия.

– Да. И в этом весь Качалин. Не думаю, что кто-то другой из тренеров так бы отнесся: ну, молодой врач, только что вылупился…

– У вас большая разница в возрасте с Качалиным?

– Большая, конечно, –

примерно два десятка лет.

– То есть в отцы годился. И отнесся к вам по-отечески, понимая, что для вас это, по сути, дебют. Кто стал вратарем № 1 вместо Рудакова?

– Кавазашвили. Еще, подстраховавшись, третьим вызвали Яшина. Вторым считался Леонид Шмуц из ЦСКА, талантливый вратарь с необыкновенными физическими данными – у него были огромнейшие, чуть ли не ниже колен руки.

– Лев Иванович тогда был на сходе?

– Увы! Но все-таки его вызвали, чтобы поддержать этих двух.

– И как повел себя в сложившейся ситуации Яшин?

– Великолепно! Его приезд на чемпионат мира-1970 вызвал у меня вздох облегчения. Он почти сразу зашел ко мне (у меня снимки есть, где Яшин присутствует во время процедур) и сказал:

– Савелий, все понимаю! Ты – молодой врач, ничего не бойся, работай смело. Может, ошибешься. Но у тебя очень хороший главный тренер.

«Хорошим», кстати, оказался не только Гавриил Дмитриевич. Тогда – как, впрочем, и теперь – команду сопровождали тренеры – наблюдатели. В Мексике – Виктор Александрович Маслов и Никита Павлович Симонян. Их распределили по группам, где наши возможные соперники по следующему этапу турнира выступали.

Расскажу о знаменательном эпизоде, связанном с первым из них.

В.А. Маслов. Родился 27 апреля 1910 г. в Москве. Начал играть в 1927 г. в Москве в клубной команде «Горняки», а затем перешел в РДПК, АМО, ЗиС, «Торпедо», сборная профсоюзов-1. Капитан «Торпедо» – с 1936 по 1939 г. В чемпионатах СССР сыграл 66 матчей, забил 6 мячей. Главный тренер «Торпедо» (Москва) – с 1942 по 1945 г., с 1946 по 1948 г., с 1952 по 1953 г., с 1957 по 1961 г., с 1971 по 1973 г., «Торпедо» (Горький) – с 1949 по 1951 г., СКА (Ростов) – с 1962 по 1963 г., «Динамо» (Киев) – с 1964 по 1970 г., «Арарата» (Ереван) – 1975-й. Старший тренер ФШМ (Москва) – 1954–1956 гг. Под руководством Маслова чемпионаты СССР выигрывали «Торпедо» – 1960-й, «Динамо» – 1966, 1967, 1968-й; Кубок СССР – «Торпедо» – 1952, 1960, 1972-й, «Динамо» – 1964, 1966-й, «Арарат» – 1975 г. Заслуженный тренер СССР. Умер 11 мая 1977 г. Похоронен на Долгопрудненском кладбище.

Однажды там же, на чемпионате мира в Мексике, я попал в неловкое положение. Обратился с жалобой Владимир Мунтян – у него покраснела сгибательная поверхность стопы. Я стал искать входное отверстие – может, кто-то укусил или инфекция. Стоит рядом Маслов, наблюдает, как я теряюсь в догадках, и вдруг говорит:

– Доктор, это же рожистое воспаление!

Тут меня словно кипятком обдали. И в самом деле: у рожистого воспаления четкая симптоматика – обозначенные границы красноты и нормальной ткани. Можно даже в учебник не залезать! Да и сталкивался я с этой патологией еще в бытность участковым. Словом, такой конфуз! Конечно, когда Маслов сказал про «рожу», я сразу увидел, что он абсолютно прав. Чем бы это кончилось, не знаю. Может, лечил хрен знает что, какую-нибудь инфекцию, но не «рожу»…

Маслов был уникальным человеком. По-моему, знал все. И чутко откликался на движение всего живого. Я бывал у него на спортбазе столичного «Торпедо» в Мячкове: приезжал посмотреть кандидатов в сборную. Там перед основным зданием располагалась цветочная клумба. И вот, как-то приехав, застаю Маслова за необычном для тренера занятием – стоит в центре той клумбы и подвязывает у цветочка поникшую головку.

– Виктор Александрович, – спрашиваю, – вы чего делаете? У вас еще одна профессия?

– А куда деваться? – вздыхает он. – Никто же не подойдет, не посмотрит, что цветочку надо помочь…