Чего ожидать от совершеннолетия, или верхом на метле
Шрифт:
Йод твою ж Медь! Это что получается, Игнат такой же… ненормальный? А меня еще ведьмой обзывал! Хам! А может он в сговоре с этой, как ее… зеркальной ведьмой? Бежать! Нужно бежать из этого дома. Причем срочно.
– Я знаю, что ты тут, Инга! – голос мужчины заставляет вздрогнуть и замереть испуганной мышью. Откуда он узнал? Затылком видит? – Чего замерла? Твое отражение прекрасно видно в оконном стекле. Иди сюда!
Идиотка! Я идиотка, вот кто! Интересно, как давно он уже наблюдает за моими шпионскими играми?
Мне
– Ты говорил, что ненавидишь ведьм! – укоризненно хмурюсь. – А сам тоже оказывается… ведьма!
Мужчина фыркает в чашку, так, что капли сладкого чая разлетаются брызгами и оседают пятнышками на клеенке.
– Я не ведьма, неуч – от греха подальше опускает на стол свою посудину Игнат. – Я колдун!
Да какая разница! Мне на самом деле фиолетово, хоть сам Дамблдор.
– Почему это я неуч? – возмущаюсь, нагло цапнув из тарелки аппетитно пахнущий бутерброд. А что? Он ведь сам говорил, что ведьмы нахальные и циничные стервы. Надо соответствовать. Зачем человека разочаровывать? – Если хочешь знать, у меня “айкью” сто тридцать пять!
– Да хоть все двести, – хмыкает он. – Неуч все равно. Ничего не знаешь об этом мире, ведьмой колдуна обозвала, о том, что Данко ведьмак не просекла, дала потусторонней сущности себе мозги запудрить и завладеть собственным телом. Тебе что в детстве сказки на ночь не читали? Там же черным по белому написано, что ничего просто так не дается и за все нужно платить…
Надувшись, вгрызаюсь зубами в честно отвоеванную пищу. Игнат прав, и это бесит меня еще больше. Как и он сам. Такой весь умудренный жизнью, всезнающий, никогда не ошибающийся. Идеальный! Да ну его! Аппетит пропадает напрочь.
– Ты так говоришь, будто я уроки прогуливала или упорно не желала учиться, – мрачно гипнотизируя глазами доселе желанную композицию хлеба с сервелатом, наконец, подбираю слова, чтобы ответить. – А кто мне должен был все это рассказать? У нас в школе, знаешь ли, не было дисциплин под названием “Ведьмаки, колдуны и среда их обитания”, “Ведьма, ввод в профессию” и “Как сказать “Нет” своему отражению”...
Ерничаю, немилосердно нарываясь. Сейчас вышвырнет меня в одной футболке на улицу и поминай, как звали. О том, что минут десять назад я сама порывалась убежать туда же, уже благополучно забываю. Это был всего лишь минутный порыв, ибо сейчас я понимаю, что если бы Игнат помогал Лжеинге, то тогда вряд ли бы кинулся меня спасать. Наоборот еще бы притопил.
– А в детстве я вместо сказок научную фантастику читала, – добавляю ни с того, ни с сего, словно оправдываясь. Сомнительное такое оправдание. Да и зачем, собственно?
– Ладно, Инга, это
– У нас это где? – тоже успокаиваюсь, снова обретая аппетит и приканчивая бутерброд.
– У нас это в “Окнах”, – невозмутимо отвечает Игнат, словно я должна знать, что такое эти его окна, и наливает мне чай, подсовывая кружку. – Завтра туда и поедем. Будь готова.
Глава 9
– У нас это где? – тоже успокаиваюсь, снова обретая аппетит и приканчивая бутерброд.
– У нас это в “Окнах”, – невозмутимо отвечает Игнат, словно я должна знать, что такое эти его окна, и наливает мне чай, подсовывая кружку. – Завтра туда и поедем. Будь готова.
Молча киваю, чувствуя, что меня постепенно начинает охватывать ощущение непонятного оцепенения и сонливости. Мне даже в голову не приходит ничего спросить об этих самых окнах. Словно под гипнозом поднимаюсь со своего места и топаю обратно в комнату, где сразу же валюсь на кровать лицом в подушку и крепко засыпаю.
Вас когда-нибудь будили путем стягивания теплого одеяла с ничего не подозревающей разомлевшей тушки? Меня раньше тоже нет! Отвратительное чувство! Но для Игната это совершенно не аргумент. Ибо, безжалостно сдернув с меня покрывало, этот наглец даже не думает извиняться или как-то смягчать пробуждение. Я спросонья только и могу, что сонно моргать, пытаясь оторвать голову от подушки, а он, зараза такая, бодр, свеж и доволен собой, особенно когда его взгляд останавливается на моих нижних почти девяносто, выставленные им же самим на всеобщее обозрение по причине задравшейся футболки.
– Где-то я уже такое видел, – задумчиво изрекает сей изверг, даже и не помышляя о том, чтобы отвернуться.
Я еще несколько секунд прихожу в себя, а потом до меня начинает доходить, в чем смысл сей глубокомысленной фразы. Дико взвизгнув, вскакиваю на ноги и одергиваю свою ночнушку.
– Извращенец! – мое лицо пылает от смущения и гнева.
– Ничего подобного, – невозмутимо заявляет извращенец, продолжая пялиться. – Это естественное мужское поведение.
Ну, ничего себе! Тоже мне естествовед нашелся!
– Если, как ты заявил раньше, где-то уже такое видел, - раздраженно огрызаюсь.
– То у меня для тебя плохая новость. Смотреть на женские прелести и лишь смутно припоминать, где и когда такое лицезрел - первый признак склероза. Что с личной жизнью совсем плохо?
На секунду Игнат меняется в лице, и что-то неуловимо горькое мелькает в его глазах, но затем он снова приобретает свой привычный скучающе-недовольный вид.
– Кто б говорил?! – звучит шпилька в ответ. А за ней сразу же приказ. – Собирайся. Я кофе сварил и позвонил в корпорацию. Нас ждут.