Чего стоят крылья
Шрифт:
Они что-то вежливо пробормотали и вышли.
Гарвей надел задом наперед рубашку, пиджак, рассеянно дошел до лифта. Он и представить себе не мог, какой номер ему изобрести.
Когда Гарвей вставил ключ в скважину, кто-то тронул его за локоть. Он оглянулся. Мужчина и женщина, оба маленькие и коренастые, стояли рядом, бормоча вежливые слова.
— Мы шли за вами, — объяснил мистер Ламбино.
— Это было не трудно, — извинилась миссис Ламбино.
— Мы хотели бы поговорить насчет вашего номера.
— Вы очень
Когда они сели, слегка смущенные, мистер Ламбино объяснил:
— Мы пошли следом за вами, потому что для нас вы целое состояние — миллион долларов!
— Я? — поразился Гарвей, прислоняясь к стене. — Каким образом? Вы хотите стать моим импресарио?
— К сожалению, нет. Мы — Великие Ламбино, лучшие из акробатов. Но у нас нет контракта.
— Мне очень жаль. Я в таком же положении.
— Кому интересны акробаты? Никому. Но труппа с крыльями…
— Труппа? — переспросил заинтригованный Гарвей.
— У вас нет номера. У вас не те габариты.
— Разумеется, для акробатики, — извинилась миссис Ламбино.
Мистер Ламбино пробурчал что-то вежливое.
— Конечно, для акробатики, не для женщин… — Он поклонился, не вставая со стула. — Вы упражняетесь каждый день?
— Нет, совсем нерегулярно, — признался Гарвей.
— Вот видите! — торжествующе воскликнул мистер Ламбино. — Мы с женой работаем каждый день с утра до вечера, чтобы быть в форме, и совершенствуем наш номер, и без того превосходный. Вы способны на это?
— Я попробую. Раз это необходимо…
— Вам придется тренироваться годами! И только тогда вы, может быть, сделаете свой номер. В то время как вместе с нами вы сможете дебютировать немедленно.
Гарвей нахмурился.
— Простите, но я вас не понимаю.
— Все очень просто. С крыльями мы заработаем кучу денег, и вы будете получать четверть, нет — половину наших доходов.
— Да, да, половину, — подтвердила миссис Ламбино.
— Но с чего мы начнем? — спросил Гарвей.
— Расскажите, где и кто пересадил вам крылья.
— Пересадил? — изумился Гарвей. — Они вовсе не пересаженные. Они просто выросли.
Великие Ламбино перестали вежливо ворковать.
— Мы говорим серьезно, — сказал мистер Ламбино. — Не шутите, прошу Вас.
— Но это серьезно! Они выросли сами! Мистер Ламбино выхватил пистолет.
— Сами?! Ну хватит. Если вы не откроете нам вашу тайну, мне придется прибегнуть вот к этому.
— Послушайте! — взорвался Гарвей. — От этих крыльев у меня одни неприятности. С точки зрения аэродинамики я нелепее, чем первый планер Лилиенталя. Из-за них я потерял работу. Из-за них я потерял любимую девушку. Из-за них я не могу сесть в кресло и сплю, стоя на подпругах, как больная лошадь. А люди, которые на меня глазеют! Крюбел прав. Я гожусь только для ярмарочного балагана, где показывают монстров. Черт бы побрал эти проклятые крылья!
Крылья упали на пол.
Гарвей смотрел на них вначале с ужасом, потом с облегчением.
— Видимо, иногда полезно разозлиться, — сказал он. — Давно бы мне потерять терпение… и еще кое-что, —
Быстро вытолкав обескураженную чету акробатов, он набрал знакомый номер телефона и с улыбкой до ушей заговорил:
— Алло, это ты, Лиз? Слушай, у меня есть для тебя новости…
Бертран Рассел
Кошмар богослова
Знаменитому богослову д-ру Таддеусу как-то приснилось, что он умер и отправился на небеса. Весь путь он проделал без всяких трудностей, так как богословские занятия научили его запросто ориентироваться в небе. Когда же наконец он прибыл к месту и стал стучаться в небесные ворота, то был удивлен подозрительностью, с которой его встретили.
— Прошу впустить меня, — обратился он к привратнику. — Я благонамеренный человек и всю свою жизнь посвятил трудам во славу божью.
— Человек? — удивленно переспросил привратник. — А что это такое? И потом, как может такое странное, я бы сказал, потешное существо, как вы, поддерживать чем-либо славу божью?
Д-р Таддеус был поражен.
— Вы не можете не знать о человеке, — настаивал он. — Вам должно быть известно, что человек — это высшее творение создателя.
— Мне очень не хочется обидеть вас, — сказал привратник, — но то, что вы говорите, совершенная новость для меня. И я сомневаюсь, слыхал ли кто-нибудь у нас здесь о таком существе. Однако, раз вы так настаиваете, я позову нашего библиотекаря, и вы можете справиться у него.
Появившийся вскоре библиотекарь оказался большим шаровидным существом, у которого было не менее тысячи глаз и один-единственный рот. Несколькими десятками глаз он уставился на знаменитого богослова.
— Что это? — спросил он у привратника.
— Да вот прибыл к нам и заявляет, — пояснил привратник, — что он из породы, которая называется человек, и живет в месте, называемом Земля. При этом у него какие-то странные представления. Он утверждает, будто создатель проявил особый интерес к их месту и к их породе. Я подумал, быть может, вы что-нибудь знаете об этом?
— Вы не могли бы объяснить мне, где находится то место, которое вы называете Землей? — весьма любезно обратился библиотекарь к богослову.
— О, — воскликнул д-р Таддеус, — это же часть Солнечной системы!
— А что такое Солнечная система? — спросил библиотекарь.
— Ох, — несколько смущенно сказал д-р Таддеус, — моя область — Священное писание, а то, о чем вы спрашиваете, относится к мирским наукам. Однако от моих друзей, сведущих в астрономии, я слышал, что Солнечная система — это часть Млечного Пути.