Чехов без глянца
Шрифт:
Запретили немцы пить кофе, который я так люблю. Требуют, чтобы я пил вино, от которого я давно уже отвык.
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:
Первое время по приезде в Баденвайлер Антон Павлович начал как будто поправляться, гулял около дома. Но его мучила одышка — эмфизема легких. Мы почти ежедневно катались, и Антон Павлович очень любил эти прогулки по великолепной дороге, с чудесными вишневыми деревьями по сторонам, среди выхоленных полей и лугов, с журчащими ручьями искусственного орошения, мимо маленьких уютных домиков с крохотными садиками, где на маленьких клочках земли зеленеют любовно разбитые
Вся эта мирная панорама природы радовала Антона Павловича. Ему нравилась эта привязанность и любовь людей к земле, к тот, что дает земля, и он с горечью переносился мыслями в Россию, мечтая о том времени, когда и русский крестьянин с такой же бережной любовью будет выхаживать свой клочок земли.
Антон Павлович Чехов. Из письма В. М. Соболевскому. Баденвейлер, 12 (25) июня 1904 г.:
Badenweiler очень оригинальный курорт, но в чем его оригинальность, я еще не уяснил себе. Масса зелени, впечатление гор, очень тепло, домики и отели, стоящие особняком в зелени. Я живу в небольшом особняке-пансионе, с массой солнца (до 7 час. вечера) и великолепнейшим садом, платим 16 марок в сутки за двоих (комната, обед, ужин, кофе). Кормят добросовестно, даже очень. Но, воображаю, какая здесь скука вообще! Кстати же, сегодня с раннего утра идет дождь, я сижу в комнате и слушаю, как под и над крышей гудит ветер.
Немцы или утеряли вкус, или никогда у них его не было: немецкие дамы одеваются не безвкусно, а прямо-таки гнусно, мужчины тоже, нет во всем Берлине ни одной красивой, не обезображенной своим нарядом. Зато по хозяйственной части они молодцы, достигли высот, для нас недосягаемых.
Антон Павлович Чехов. Из письма П. И. Куркину. Баденвейлер, 12(25) июня 1904 г.:
Ноги у меня уже совсем не болят, я хорошо сплю, великолепно ем, только одышка — от эмфиземы и сильнейшей худобы, приобретенной в Москве за май. Здоровье входит не золотниками, а пудами. Badenweiler хорошее местечко, теплое, удобное для жизни, дешевое, но, вероятно, уже дня через три я начну помышлять о том, куда бы удрать от скуки.
Григорий Борисович Иоллос. Из письма В. М. Соболевскому. Баденвейлер, 3(16) июля 1904 г.:
По приезде сюда, в Баденвейлер, он первые дни чувствовал себя бодрее <…>. Аппетит и сон были лучше; но уже на второй неделе здешнего пребывания стали проявляться беспокойство и торопливость — комната ему не нравилась, хотелось другого места. Они переехали в частный дом Villa Frederike, и там повторилось то же самое: пара спокойных дней, затем снова желание куда-нибудь подальше. О. Л. нашла прекрасную комнату с балконом в Hotel Sommer, и здесь он, сидя на балконе, любил наблюдать сцены на улице. Особенно его занимало непрекращающееся движение у дома почты. «Видишь, — говорил он жене, — что значит культурная страна: все выходят и входят, каждый пишет и получает письма».
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:
За три недели нашего пребывания в Баденвайлере мы два раза меняли помещение. В отеле «Ремербад» было очень людно и нарядно, и мы переехали на частную виллу «Фридерике», где наняли комнату в нижнем этаже, чтобы Антон Павлович мог по утрам сам выходить, лежать на солнце и ж; гать, всегда с нетерпением, почтальона с письмами и газетами из России. Антон Павлович очень
Вскоре и на этой вилле стало неуютно — Антон Павлович зяб, мало было солнца в комнате, а за стеной по ночам слышался кашель и чувствовалась близость тяжко больного. Мы переехали в отель «Зоммер» в комнату, залитую солнцем. Антон Павлович стал отогреваться, почувствовал себя лучше, обедал и ужинал ежедневно внизу, в общей зале — за нашим отдельным столиком; много лежал в саду, сидел у себя на балконе и наблюдал жизнь маленького Баденвайлера; особенно его занимала неустанная жизнь на почте.
Антон Павлович Чехов. Е. Я. Чеховой. Баденеейлер, 13 (26) июня 1904 г.:
Милая мама, шлю Вам привет. Здоровье мое поправляется, и надо думать, что через неделю я буду уже совсем здоров. Здесь мне хорошо. Покойно, тепло, много солнца, нет жары. Ольга кланяется Вам и целует. Поклонитесь Маше, Ване и всем нашим. Низко Вам кланяюсь и целую руку. Вчера Маше послал письмо. Ваш Антон.
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Из посмертного письма-дневника А. П. Чехову:
11-ое сентября 1904. Еще за несколько дней до твоей смерти мы говорили и мечтали о девчоночке, которая должна бы у нас родиться. У меня такая боль в душе, что не осталось ребенка. Много мы говорили с тобой на эту тему.
Лев Львович (Людвиг-Артур) Рабенек (1883–1972), студент, живший в одном отеле с А. П. Чеховым в Баденвейлере и бывший свидетелем кончины писателя, впоследствии предприниматель:
Вспоминая теперь это далекое прошлое, мне ясно рисуется в памяти маленький приветливый Баденвейлер, расположенный на мягких холмах Шварцвальда, и отель «Зоммер», выходящий своим фасадом на прекрасный бадейвейлерский парк.
Помню, лето 1904 г. было солнечным и очень жарким, во всем чувствовались довольство, покой и радость.
Антон Павлович до нашего приезда прожил в Баденвейлере недолго, но, судя по внешнему виду, как будто очень поправился <…>.
Но это оздоровление было кажущимся, на самом деле процесс его болезни шел своим путем. Когда на следующий день своего приезда я зашел наведаться к Антону Павловичу, меня поразила разница между этим кажущимся оздоровлением и изможденностью всей его фигуры. Хотя цвет его лица был очень хороший и он выглядел сильно загоревшим.
Сидя и беседуя с ним, я видел, что он часто очень кашлял и отплевывал мокроту в небольшую синюю, закрывающуюся наглухо, плевательницу, которую постоянно носил с собой в кармане своего пиджака.
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова:
Доктор Шверер, к которому мы обратились в Баденвайлере, оказался прекрасным человеком и врачом. Вероятно и он понял, что состояние здоровья Антона Павловича должно внушать серьезные опасения. С тем большей мягкостью, осторожностью и любовью отнесся он к Антону Павловичу, который обыкновенно тяготился визитами врачей настолько, что даже наш постоянный врач и друг — И. Н. Альтшу<лер> всегда старался, и это ему удавалось, маскировать свои врачебные визиты к Антону Павловичу. С такой же покорностью и без малейшего ропота всегда принимал Антон Павлович и доктора Шверера, который, в свою очередь, умел приходить к нему как-то просто, под видом доброго знакомого.