Чехов. Книга 2
Шрифт:
— Если у вас есть интересные дела — с радостью вам помогу. Но отказаться от помощи на дежурствах я не могу.
— Это решаемо, — отмахнулся Суворов. — Дамир Васильевич мой давний знакомый и думаю он без труда…
— Вы меня не поняли, — покачал головой я. — Мне нравятся эти дежурства.
Михаил Александрович поперхнулся чаем и закашлялся:
— Чем же, позвольте полюбопытствовать? — утерев салфеткой рот, уточнил он. — Работа с простолюдинами не приносит ни денег, ни имени.
— Кто-то должен это делать, — честно ответил я.
Суворов
— У каждого свои причуды. Поговаривают, Мамонтов открыл театральную школу для простолюдинов. Для такого даже термин есть.
— Меценатство, — подсказал я и собеседник кивнул:
— Точно. Вы правы, мастер Чехов. Так что вы там говорили про помощь?
— С радостью, — ответил я. — Мне всегда интересны дела, касающиеся права.
— Я очень благодарен вам, Павел Филиппович, — улыбнулся Суворов.
— Я, в свою очередь, тоже хотел бы попросить вас об одолжении, — произнес я.
— Внимательно слушаю.
— Недавно мне встретился один человек. Стас Зимин, — начал я. — Бастард и бывший жандарм.
При упоминании имени моего недавнего помощника лицо Суворова побледнело:
— Его уже выпустили? — произнес он потрясенно.
— Откуда? — не понял я.
— Из острога. За дело братьев Луневых.
— Не припомню такого, — честно признался я.
— Да, лет десять назад это было, поэтому и не припомните уже, — начал адвокат. Стас был начальником отдела «Михайловский». Говорят, все заведения платили ему за безопасность.
— В то время все так делали, — удивился я.
— Все, — не стал спорить Суворов. — Так вот. Стас был своеобразным жандармом. Выходец из бастардов, который без связей пробился в начальники отдела.
— Платил? — догадался я.
— Это не доказано. Но друзей у него было много. Работал он с нарушениями. Главное для него было дело закрыть.
«Кого-то мне этот Стас напоминает», — хотел было сказать я, но промолчал.
— В общем, раскрываемость у него была самой высокой в Петрограде. А Братья Луневы были разбойниками ещё со времени смуты. Дважды попадали под подозрение третьего отдела, и дважды жандармам не хватило улик. И Луневы выходили на свободу. Пока они не влезли на территорию Зимина. Ограбили ювелирную лавку. Зимин их поймал, допросил, получил признание, не оставив следов и отметин на телах, и передал дело в прокуратуру. Но до суда дело развалили и Луневы вышли на волю.
— И решили отомстить? — понял я, но Суворов покачал головой:
— Здесь показания расходятся. Официальная версия — Зимин пришел к ним на базу, и там на него напали. А неофициальная — Стас не стерпел такой насмешки и перебил их всех. Но по факту Зимина поймали рядом с местом преступления, всего в крови, но очень довольного. А в доме, где разбойники собирались, было одиннадцать трупов. Говорят, в тот бой Зимин получил ранг легенды.
— А дальше были увольнение, острог и каторга?
Суворов кивнул:
—
— Вчера он мне помог, — произнес я.
— Вот как? Надеюсь, вы не стали его должником, мастер Чехов? — обеспокоенно уточнил адвокат. — Стас до заключения был не в себе. А уж после каторги… скорее всего, он чистый зверь.
Я кивнул, вспомнив, как Зимин хладнокровно добил оглушенных во дворе моего дома, и произнес:
— Наверное.
— Я постараюсь узнать о его деле, — произнес Суворов. — Мне самому интересно, как его могли выпустить на свободу.
— Спасибо.
Я отпил чай, почти не ощущая его вкуса, и поставил чашку на стол.
— Простите, Михаил Александрович, но мне нужно идти.
— Понимаю, мастер Чехов, — ответил старший Суворов.
Я вынул портмоне, хотел было вытащить деньги, но адвокат быстро произнес:
— Позвольте закрыть счёт, Павел Филиппович, — начал было он, и тут же строго добавил, едва только я открыл рот:
— Не спорьте. В знак уважения за вашу будущую помощь моему кабинету.
— Не откажусь, — улыбнулся я и убрал портмоне в карман. — До встречи, Михаил Александрович.
И направился к выходу из ресторана.
* * *
Стас Зимин сидел в кресле квартиры в Новом Городе, разминая запястья, на которых все ещё виднелись следы от наручников. Перед ним лежало несколько заполненных от руки листов.
Дверь в квартиру, которую Зимин не запер, открылась, впуская в гостиную гостя.
Это был мужчина лет пятидесяти. Лицо пришедшего испещряли морщины, а в бороде и волосах серебрилась седина. Не спрашивая разрешения, он прошел в гостиную и сел в кресло:
— Стареешь, Стас. Теряешь хватку, — начал гость, закинув ногу на ногу.
— Иванов как клещ, — буркнул Зимин.
— Никого не напоминает? — усмехнувшись, прямо спросил гость.
— Напоминает. Меня, — не стал отрицать Стас. Он взял со стола несколько листов и протянул их пришедшему:
— Вот все отчёты.
Мужчина благодарно кивнул, взял бумаги, положил их на колени. И с интересом посмотрел на Зимина:
— Ну, расскажи своими словами.
— Этот ваш Чехов — кремень, — начал Стас. — Продержался на допросе и не раскололся. Выкрутился, не сдав ни себя ни меня. Хороший боец. Троих подосланных вырубил меньше чем за минуту. Мне только добить осталось. Ранг мастера, да и некромантия дает эффект неожиданности. Не понимаешь, с чего начнет и чем закончит. В меру добрый, но когда надо умеет запугать. Причём к делу подходит творчески. Той приказчице по делу Мироновой про стражей наплел и фокус со стенами показал, так что она теперь к лекарям душевным записалась. И про воровство даже не заикается. Зато в Искупителя уверовала и дала щедрые пожертвования жрецам. Перевоспиталась в общем. И все после одной встречи с Чеховым.