Чекисты рассказывают. Книга 3-я
Шрифт:
Сологубов встал, пошел впереди сержанта к дверям... И вдруг остановился, повернулся к Дружинину, сдержанно улыбаясь, сказал:
— Вы знаете, я, кажется, вспомнил.
— Что такое?
— Мальта зовут Пауль... Пауль Мальт.
— Хорошо, — кивнул Дружинин. — Можете идти. Как только за Сологубовым закрылась дверь, следователь нетерпеливо спросил:
— А как имя вашего Мишутина?
— Его звали Павел Семенович, — задумчиво сказа; Дружинин.
Глава
По возвращении из Закавказья Дружинин решил посетить семью Мишутина — поговорить с его женой и домочадцами. Со слов Воронца, он знал, что жена бывшего комдива живет вместе с дочерью и зятем в Москве, в Текстильщиках. По телефону Дружинин договорился с ней о встрече.
Когда Дружинин в воскресенье приехал к ней, в двухкомнатной квартире она была одна. Небольшого роста, подвижная, приветливая и разговорчивая. Пока Дружинин в прихожей снимал пальто и причесывался, она расспрашивала его о Воронце — давно ли знаком с ним, когда виделись в последний раз? Говорила она быстро, почти без пауз, и медлительный Николай Васильевич едва успевал отвечать.
Вслед за хозяйкой он прошел в скромно обставленную, чисто прибранную комнату.
— Может, чайку выпьете? — предложила Анастасия Владимировна.
Поблагодарив, Дружинин отказался. И тут же заговорил о цели своего визита. Но до конца рассказать не успел. В коридоре раздался звонок, хозяйка пошла открывать дверь. Это вернулись с лыжной прогулки дочь и зять Мишутиной.
— Знакомьтесь, дети, — сказала Анастасия Владимировна, как только они вошли в комнату. — Товарищ Дружинин... приехал поговорить насчет нашего отца... Он из КГБ...
— Из КГБ?! — громко переспросила дочь. В ее больших черных глазах вспыхнула недобрая настороженность. — Опять папаша!
И она как-то нехорошо, нервно засмеялась.
— Лиза! — с укоризной заметила мать.
Но дочь даже не посмотрела на нее, досадливо махнула рукой и ушла в смежную комнату.
Анастасия Владимировна вспыхнула всем лицом, губы у нее задрожали, вот-вот заплачет. Дружинину стало неловко, он встал из-за стола, подошел к висевшему на стене эстампу, начал подчеркнуто внимательно его рассматривать.
— Да вы присядьте, Николай Васильевич, — сказала Мишутина после длительной тягостной паузы.
— Спасибо. — Дружинин пододвинул к себе стул, сел. — Может, мне лучше прийти в другой раз?
— А зачем в другой раз?! — Из соседней комнаты вышла Лиза. Теперь на ней вместо грубого свитера было нарядное темно-синее платье; в нем она особенно была похожа на мать. — Инцидент местного значения.
— Но мне кажется, его вызвал я, — сказал Дружинин.
— Лично вы? Не совсем так... — Лиза резко повернула голову в сторону прихожей, откуда ее муж, коренастый блондин, возившийся с лыжами, делал ей рукой какие-то знаки. — Ну, чего ты там фокусничаешь?
— Лиза! — умоляюще посмотрела на нее Анастасия Владимировна.
— Что Лиза?! — зло сказала дочь. — Трусы несчастные! Вот нарочно возьму
И она опять громко рассмеялась нервным смехом.
— А вы действительно расскажите, что тяготит вас, — вдруг запросто предложил Николай Васильевич. — Может, я и помогу вам.
Лиза внимательно посмотрела на него из-под длинных ресниц, потом подошла к столу, взяла из пачки сигарету, закурила и снова прислонилась к стене, скрестив на груди руки.
— На словах все готовы помочь, — с вызовом проговорила она, — а чуть до дела — в кусты. Да еще потом наизнанку перед тобой выворачиваются, чтобы ты о них плохо не думала, правыми хотят выглядеть. — Ее губы скривила горькая усмешка. — Есть байка такая, про попа, который вот так же ко всем с пряничком. Хотите расскажу?
— Что ж, расскажите, послушаю.
— Однажды к попу пришла баба, жаловаться на своего мужа. Выслушал он ее и сказал: «Ты, баба, права!» Через некоторое время приходит к попу ее муж и в свою очередь жалуется на жену. Поп выслушал его и говорит: «И ты, мужик, прав!» Тоща попадья, слышавшая все это, спрашивает батюшку: «Как же так: жена поносила мужа, ты ей сказал, что она права; муж наговаривал на жену, ты ему сказал, что он прав?» Поп подумал, почесал в бороде и заключил: «А знаешь, матушка, и ты права!»
— Выходит, все правы, а правды нет, — усмехнулся Дружинин. — Глупая сказка. И вредная.
— Глупая, говорите? — Лиза посмотрела на часы. — К сожалению, времени у меня нет, в гости надо идти, а то разъяснила бы вам, что к чему.
Через несколько минут, когда муж Лизы в маленькой комнате тоже сменил свитер на выходной костюм, они, попрощавшись, ушли.
— Вы уж извините ее, — сказала Мишутина. — После больницы совсем невозможная стала.
— После больницы?
— Четыре месяца. Нервное истощение.
— Что так?
— Сорвалась на учебе. Диссертацию писала, да, видать, не по силам.
— Мне кажется, Анастасия Владимировна, тут дело не только в диссертации, — задумчиво сказал Дружинин. — Впечатление такое, что Лизу кто-то сильно обидел.
— Она считает, что диссертацию не вытянула потому, что ее не допустили к секретным материалам.
— Вы сказали: «Она считает». А ваше мнение?
— Я что ж... Зять говорит, что Лиза не права, ошибается. Все дело в ее болезни. Поэтому ее и в научно-исследовательский институт не взяли после аспирантуры.
— А Лиза, значит, не согласна с этим?
— Не только не согласна, она решила, что ей не доверяют, скрывают от нее настоящую причину отказа.
— Что за причина, если не секрет?
— Лиза думает, что ей не дают ходу из-за отца.
— Из-за отца? — удивленно переспросил Дружинин. — Не понимаю.
Мишутина вдруг часто-часто заморгала и, не в силах сдержать слез, беззвучно заплакала.
Дружинин подошел к старинному громоздкому буфету, налил из графина в стакан воды.
— Успокойтесь, Анастасия Владимировна.