Чекисты рассказывают. Книга 4-я
Шрифт:
— Здравствуй, Янис. Здравствуй, — ответила Аусма. Ее холодная, тонкая рука утонула в широкой, горячей ладони Яниса. — Проходите, — пригласила она. — Гостями будете.
— Прости, Аусма, — склонил перед нею голову Круминь. — Не в гости пришли к тебе. Пойми все правильно. Служба есть служба.
— Понимаю, все понимаю, — вздохнула Аусма, отошла в сторону, по щекам ее текли слезы.
Круминь повернулся к Велте, сказал сухо:
— Ваши документы, пожалуйста.
— Вы не имеете права меня задерживать. Я буду
Круминь посмотрел документы, ответил:
— Вы нам и нужны. Где «Минокс»?
— Какой «Минокс»? — удивилась Велта и взглянула на Аусму.
Та сидела, привалившись к спинке стула, закрыв глаза. Велта оживилась, приняв молчание Аусмы за поддержку.
— Ищите, — уверенно продолжала она, — я ничего не скрываю, но никакого «Минокса» у меня не было и нет.
«Минокс», — думала Аусма, не открывая глаз. Ей так сидеть было лучше. Только бы не смотреть на Яниса, не выдать тех чувств, которые овладели ею.
— Это провокация или страшное недоразумение, — наступала Велта. — Я приехала к старой, одинокой маме, чтобы побыть вместе, приласкать ее и поддержать.
Быстро подошла к Аусме, обняла за плечи. И не оттолкнула ее Аусма.
— Я понимаю, что меня оклеветал Валентин, — продолжала Велта. — Но поймите, что делает мужчина, когда получает унизительный отказ? Часто клевещет на женщину.
Круминь строго предупредил:
— Меня пока не интересуют ваши отношения с Валентином. Меня интересует «Минокс». Положите его на стол. Иначе я буду вынужден…
— Никакого «Минокса» у меня не было и нет. Оставьте, наконец, нас с мамой в покое! — повысила голос Велта.
Аусма не узнавала ее. Куда девались растерянность и страх, которые овладели ею. Сейчас Велта была совершенно иной — самоуверенной, умеющей постоять за себя. «Все это потому, что я молчу, — думала Аусма, начиная понимать, что «Минокс» имеет важное значение для Круминя. — Дочь — шпионка, а я пытаюсь скрыть ее преступление, копаюсь в своих чувствах…» — осуждала она себя.
Аусма открыла глаза, отчужденным взглядом посмотрела на Велту, оттолкнула ее от себя. Она отталкивала от себя дочь последний раз в жизни и навсегда.
— Возьми, Янис, — сказала глухо. — Прости, что не сделала этого сразу. Пойми, она моя дочь. Моя…
— Это провокация, — все еще пыталась защищаться Велта. — Здесь все было заранее подстроено, чтобы скомпрометировать меня. Не выйдет! Я буду жаловаться.
— Пригласите конвой, — приказал Круминь лейтенанту Величко, не обращая внимания на Велту. — Прости, Аусма, что побеспокоил. Поверь, иначе нельзя.
— Я верю тебе, Янис, — ответила Аусма и, с трудом переставляя непослушные ноги, ушла в спальню.
ВЕЛТА ИЗВОРАЧИВАЕТСЯ
В своем кабинете Круминь рассматривал фотоснимки, изъятые при
Круминь приказал привести Велту.
После ареста у нее было достаточно времени обо всем подумать, заново осмыслить всю свою жизнь.
Время, проведенное в Москве, Риге, доме Аусмы с Валентином и его друзьями, оставило в ее сознании глубокий след, открыло мир, о котором она знала слишком мало правды. И то, что она успела узнать, как бы раздвоило ее отношение к этому миру. С одной стороны, она готова была бороться с Круминем до конца. С другой стороны, она чувствовала, что тянется к этому миру, и тогда хотелось рассказать Круминю все о Гунаре, шефе, Шредере, полученном задании, руководителе делегации, все, что знала.
Однако, по ее мнению, такое признание только осложнило бы положение. Конечно, «Минокс», фотопленка со снимками записной книжки были важными уликами, но они ничего не говорили о главном — связи с разведкой. Пусть это будет не убедительно, но историю с «Миноксом» она намеревалась повернуть против Круминя, обвинить его в провокации. Пусть доказывает обратное. Важно, чтобы ушел Шредер — единственный свидетель ее связи с разведкой. Круминь о Шредере не спрашивал, и это еще больше укрепляло ее во мнении, что Шредер скрылся. «Только бы ушел он», — думала Велта, отправляясь на допрос, решив сопротивляться до конца.
— Я требую освободить меня, — стояла она на своем. — История с «Миноксом» — это ваша провокация. Вам вместе с моей матерью не трудно было разыграть этот спектакль. Ведь она ваша давняя знакомая. Вы подсунули ей «Минокс» со снимками записной книжки и теперь хотите обвинить меня.
— Говорить правду будем? — спросил Круминь, не обращая внимания на ее слова.
— Я — жертва провокации, — ответила Велта.
Она хотела разыграть возмущение, но спокойный, даже, пожалуй, излишне спокойный голос Круминя словно окатил ее холодной водой.
— Вам привет от Шредера, — сказал он и протянул фотокарточку, на которой Шредер был заснят в фас и профиль. Это была тюремная фотокарточка. — Да, привет от Шредера, — все так же спокойно повторил Круминь и пояснил: — Задержан в Риге. Да вы, вижу, не рады его привету?
Велта растерянно молчала. Ее план выпутаться из истории с «Миноксом» и записной книжкой рухнул. Шредер арестован…
— Итак, вопрос вашего появления в Риге по заданию разведки мы, кажется, выяснили? — уточнил Круминь. — Или вам зачитать показания Шредера? — Он вынул из папки несколько листов, исписанных мелким почерком, показал Велте.