Чекисты рассказывают. Книга 4-я

Быстролетов Дмитрий Александрович

Ее учили, что в таких случаях давать показания надо не полно, расплывчато, следить за вопросами следователя и по ним ориентироваться. «Легко было советовать, — подумала Велта, — а попробуй устоять перед Круминем, который, кажется, и без ее показаний все знает».

— Советую не сопротивляться. Теперь это бесполезно. Вы первый раз приехали в Советский Союз? — спросил Круминь.

— Да, — неуверенно ответила Велта и подумала: «Неужели

Шредер о приезде в Ленинград сказал?»

— Марта Зингер вам знакома? — спросил Круминь.

— Нет, такой женщины не знаю.

— Не кажется ли вам, что вы и Марта Зингер — одно и то же лицо? — уточнил Круминь.

— Понятия не имею о Марте Зингер, — повторила Велта, наблюдая, как Круминь неторопливо перебирал документы.

— Это вы? — спросил он и показал газету, в которой под крупным заголовком «Туристы из Швеции» был помещен групповой снимок, сделанный на Дворцовой площади в Ленинграде. В третьем ряду красным крестиком обозначена Марта Зингер, изображенная настолько четко, что отказываться было невозможно.

— Да, это я, — призналась Велта.

— Зачем приезжали?

— Приезжала, чтобы изучить обстановку, освоиться в обращении с советскими людьми. Никаких заданий не получала, — торопливо предупредила она, слабо надеясь, что Круминь поверит.

— Не слишком ли дорого обошлось ваше знакомство с обстановкой? — усмехнулся Круминь. — Вам зачитать показания Шредера?

Велта молчала. Круминь не торопил ее, ожидая, когда она соберется с мыслями. Сопротивляться она уже не могла, не только потому что арестован Шредер, но и потому, что постепенно до ее сознания дошла вся вина перед родиной, Аусмой, Валентином и тем же Круминем. Она еще не представляла, что случилось с нею — поддалась ли минутной слабости или желанию быть такой же порядочной, как ее соотечественники в Латвии, но чувствовала, что в ее сознании произошел перелом.

— В Ленинград я приезжала под видом немки, проживающей в Швеции, — медленно начала она. — Мои предки Зингеры еще до революции проживали в пригороде Ленинграда в богатом имении. Я должна была взять горсть земли из их бывшего имения, чтобы высыпать в Швеции на могилу деда.

— Довольно трогательно, — заметил Круминь. — Земля в самом деле нужна была для этого?

Велта улыбнулась, затем зло рассмеялась, а успокоившись, ответила:

— Проба земли нужна для того, чтобы по ее радиации определить, есть ли в районе, где она взята, атомная промышленность.

«Лед, кажется, тронулся», —

подумал Круминь, выслушав подробный ответ Велты, и спросил:

— С каким заданием прибыли в Ригу?

— По мнению моего шефа, — ответила она, — на вооружение авиации поступили новые самолеты-истребители. Я получила задание добыть о них сведения. Для этого мне рекомендовали познакомиться с летчиком, инженером или техником и любыми путями получить нужную информацию о самолетах. В поезде я случайно познакомилась с Валентином… Остальное вы знаете.

Велта посмотрела на Круминя и добавила:

— Я прошу вас правильно понять Валентина. Он человек честный, во всех отношениях порядочный. Я жестоко обманула его. Он не виновен. Виновна только я.

По тому, как это было сказано, Круминь понял, что Велта, наконец, решила быть откровенной до конца.

— Кто такой Отто Шредер? — продолжал он допрос.

— Мой коллега по работе. Живет на Западе, имеет свою мастерскую по ремонту мебели, выдает себя за прогрессивного деятеля.

— Зачем он приезжал в Ригу?

— По моей просьбе. Когда я поняла, что имею возможность сфотографировать записи в книжке Валентина, условным письмом сообщила об этом шефу, и он прислал Шредера.

— Что вы писали и кому?

— Я написала отцу, что о нем скучает мать и зовет к себе. Это был условный знак…

— Вы, кажется, еще что-то хотели сказать о Шредере? Продолжайте. Я слушаю.

— Да, хотела, — заявила Велта. — Хочу посоветовать вам внимательно изучить архивы СД в Лиепае, если они сохранились. Правда, по ним он значится не Шредером, а Бодниексом, следователем СД. Так его называл и мой отец.

Круминь раскрыл конверт с фотокарточками, высыпал их на стол и выбрал две, на которых был изображен Гунар. На одной — поливающим клумбу с цветами в садике небольшой виллы. На второй — у автомашины, раскуривающим трубку.

— Это ложь? — спросил Круминь, показывая фотографии Велте.

— Да, — согласилась она. — Отец хотел похвалиться матери, как он живет. Но это неправда.

— Где работает Гунар?

— Мойщиком автомашин в мотеле. Там он и сфотографирован. Конечно, у чужой машины. А эту виллу обещали мне, если я успешно выполню задание.

Велта умолкла, опустила голову и заплакала. Круминь подал ей стакан воды. Она выпила, тяжело поднялась со стула и направилась к выходу. У двери ее ожидал Величко.