Чекисты рассказывают. Книга 7-я

Востоков Владимир

Пожилая колхозница рассказала, что «не наш тип» ушел от нее к лесу, а там под деревьями ожидал его другой человек — высокого роста, блондин. А тот, что приходил к ней, был чернявый, брови вразлет, большой нос, худощавый и тоже высокий.

— Только плечи у него какие-то опущенные, шея длинная и кадык выступает, — вспоминала хозяйка.

«Ишь, какая наблюдательная! Ей бы словесные портреты на преступников рисовать...»

— Да, шея длинная и кадык выступает, — повторила она. — Только вот одет как-то странно — старый пиджак, старые, ношеные-переношенные штаны. И золотые часы — надо же!

Молодой офицер уже знал, с какой дотошностью будет расспрашивать его вечером полковник

Старинов. Он не сомневался, что колхозница видела именно тех самых шпионов-парашютистов, которых они разыскивали. И теперь чекисты знали уже одно имя, которым интересовались заброшенные к нам разведчики. Лиза Тоомла! Выяснить, кто такая Лиза Тоомла, проживающая на хуторе возле деревни Кергу, не представляло большой сложности.

Почти одновременно пришел сигнал из Пярну. Уборщица вагонного участка станции Пярну Анна Анисимова, женщина лет тридцати с небольшим, вела санитарную обработку поезда, прибывшего из Таллина. На работу она вышла в восемь утра, но до хвостового вагона добралась нескоро. Зашла в туалет, вымыла раковину и унитаз, как-то машинально сунула руку за водопроводную трубу — и обомлела. В ее руке оказался пистолет. А за ним еще один, потом авторучка, коробочка с патронами, пузырьки с какой-то странной жидкостью, две пробирки... «Игрушки, что ли?» — была первая мысль. Да нет, какие там игрушки! Сложила все в пакет, с колотящимся сердцем пошла в багажную — там сидел знакомый ей работник станции Удрас.

— Смотрите, что я нашла.

У Удраса от изумления отвалилась челюсть. Но он быстро овладел собой.

— Аня, не говори никому!

И ушел, забрав все содержимое. В документах появился перечень найденного: два пистолета «Вальтер», пистолет-авторучка, стреляющая в упор газом, патроны, ампула с ядом и флакон специальных чернил для тайнописи. Экспертиза установила, что все эти вещи могли принадлежать иностранным шпионам и вполне вероятно, что тем самым парашютистам, которых сейчас разыскивали по всей республике.

Как и рассчитывал полковник Старинов, следы появились.

— В разных местах наследили, мечутся. Что-то заставило их устроить тайник в вагонном туалете. Может, чекисты уже сидели у них на хвосте?

Ну а что же Лиза Tooмла? Через пару дней после встречи старшего лейтенанта Карулааса с колхозницей-хуторянкой в Комитете госбезопасности имелись на нее полные данные.

Лиза Тоомла вместе с замужней дочерью Хельги Ноормаа и ее двумя несовершеннолетними детьми проживала на хуторе возле деревни Кергу Вяндраского района. Дочь работала телефонисткой в отделении связи Кайсма, внук и внучка (14 и 12 лет) учились в школе. Но был у Лизы Тоомла сын Ханс, 1923 года рождения, который добровольно служил в Восточном батальоне фашистской армии и с конца 1944 года, то есть после освобождения Эстонской ССР от немецко-фашистских захватчиков, числился без вести пропавшим. А не он ли приходил на хутор пожилой колхозницы и интересовался местопроживанием Лизы Тоомла? Правда, по приметам он не имел ничего общего с тем человеком, о котором рассказала старшему лейтенанту Карулаасу хозяйка хутору.

— Проверьте, еще раз проверьте! — потребовал полковник Старинов. — Посмотрите, не изменился ли в чем-то распорядок жизни на хуторе Лизы Тоомла.

Оказалось, изменился. Сослуживцы Хельги Ноормаа стали замечать появившуюся в поведении, женщины несвойственную ей нервозность, она ко всему настороженно прислушивалась.

Как-то после работы в отделении связи зашла Хельги в местный сельмаг. Поздоровалась с одним, с другим. Стала покупать хлеб, макароны, масло, сахар, сигареты.

— Как всегда, буханочку? — спросила продавец.

— Нет, сегодня попрошу три. К маме гости приехали.

Обычно

общительная, разговорчивая, Хельги стала теперь замкнутой, шутки односельчан не всегда доходили до ее сознания. Подшучивали же не только над ее мужем, «не просыхавшим» с утра до вечера и редко появлявшимся в доме жены и тещи, но и над нею самой.

— Кого откармливаешь, Хельги? И куда тебе столько сигарет?

В свои тридцать шесть она была стройной, розовощекой. Некоторые мужчины не без надежды на успех заглядывались на нее и без нужды заходили в отделение связи, где она сидела у коммутатора с наушниками на голове.

В сельмаге Хельги стала появляться ежедневно, и каждый раз количество продуктов явно превышало потребности ее семьи.

— У мамы опять гости, приехали на несколько дней — надо же их кормить!

Односельчане заметили этих гостей. Двое молодых мужчин. Оба высокого роста. Уезжали куда-то на велосипедах, да так поспешно, что пока не удавалось их разглядеть.

— Давайте-ка накроем их! — предлагали горячие головы.

— И что? — спрашивал Гавриил Григорьевич. — Возьмем без всяких улик, без свидетельств о враждебной деятельности? Без сообщников, к которым, возможно, они шли?

Наблюдение за хутором Лизы Тоомла теперь велось круглосуточно. Молодые ребята замаскировались столь удачно, что их невозможно было обнаружить. Хоть все это давалось им с большим трудом. Лето стояло жаркое, день стал таким длинным, что невозможно было уловить его приход в белую ночь. На полях почти круглые сутки стрекотали сенокосилки, копошились крестьяне. По лесам вокруг деревень и хуторов носились ватаги ребятишек, игравших в свои шумные ребячьи игры.

Зато теперь точно установили распорядок дня на хуторе Лизы Тоомла. Двое незнакомых молодых мужчин приезжали на велосипедах обычно к вечеру, порознь, в дом сразу не заходили. Их встречала либо сама хозяйка, либо Хельги. Один из незнакомцев, брюнет, вскоре уходил в сарай, а блондин оставался на улице или заходил в дом. Старая Лиза садилась на крыльцо, беседовала с блондином. Хельги, переодевшись, направлялась к сараю, где скрывался черноволосый постоялец. И оставалась там.

Рано утром мужчины на велосипедах уезжали в лес. Всегда порознь. А Лиза шла на работу в колхоз или трудилась на своем участке. Хельги деловито направлялась на работу...

Брюнет, с которым Хельги теперь часто оставалась в сарае, очень смахивал на того любителя молочка, который заходил на хутор.

Группа полковника Старинова не ограничивалась наблюдением за хутором Лизы Тоомла, и хотя «синий треугольник» на чекистских картах оставался предметом наиболее пристального внимания, оперативно-поисковые мероприятия проводились во многих других местах. Как и сказал своим сотрудникам Гавриил Григорьевич, вражеские лазутчики теперь не прятались по лесам, а стремились скорее уйти в город, смешаться с толпой, и находка тайника с оружием и ядом в туалете поезда Таллин — Пярну об этом красноречиво свидетельствовала. В Комитет госбезопасности республики в эти дни поступало немало и других сигналов о неизвестных лицах. Весь аппарат был начеку.

И вот первый убедительный сигнал о том, что сброшенные с самолета разведчики обосновались на территории Советской Эстонии и приступили к выполнению своих шпионских заданий. 30 июня 1954 года органами безопасности республики был зафиксирован выход в эфир нелегальной радиостанции. Она работала всего несколько минут и успела передать краткую зашифрованную информацию заграничному центру, но этого было достаточно, чтобы определить начало нового этапа в поведении шпионов и соответственно новых условий и задач в операции по розыску и поимке вражеских агентов.