Человеческая болезнь

Арнольд

Вечер Прохора Григорьевича прошёл достаточно скучно. Желание набить кому-нибудь морду конкурировало с желанием позвонить красивой девушке и пригласить её к себе в дом. Разводить молодых людей на деньги забавно – их алчность творит чудеса, заставляя раздеваться и даже раздвигать ноги. Самых настойчивых в отказе берёт крепкий коньяк в бутылке из-под вина. Отличный напиток для изменения своего мнения. Может ли это называться насилием? В какой-то степени – да. Жертвы, ничего не подозревая, переступают порог, через который не могут шагнуть обратно, не побывав в спальне или в каком-либо другом закутке дома. Их мнение не учитывается. Либо «да», либо они скажут «да» в менее трезвом состоянии, а кто-то даже терял свою речь от большого количества алкоголя в крови. Это не относится только к мужчинам. Холод и отстранённость не позволяет подвергать их сущность сексуализации и беззаконному

домогательству. Думая о своём глупом соседе, Прохор умудрялся обвинять его в животных позывах лечь под сильного (что не должен делать настоящий мужчина), не замечая свои склонности к садизму и незаконной деятельности по отношению к другим людям. Он живёт один, поэтому за ним никто не присматривает и не делает категорических выводов. Все знакомые Аксёнова давно уже знают про его дурной характер и скверное поведение. Но, как бы ни было странно, девушки часто романтизируют его натуру, сопоставляют с сексуальным злодеем, «недостойного их». Как же не воспользоваться ситуацией? Жертва буквально подставляется под удар и только после него осознаёт произошедшее. Заявлений на Прохора ещё никто не писал и вряд ли кто-то будет: все, пережившие насилие, замкнулись в себе, после чего хранили тайну, либо делились с близкими людьми, не раскрывая личность насильника от страха или сочувствия. Комплексы обостряются во время психологических травм, и они буквально заставляют человека поверить в собственную вину. Воспользоваться таким можно, даже не умея. Со временем же, полюбившие нечестную игру и власть, забывают про своё прошлое, начиная искажать чувства и сознание. Овечка может надеть шкуру волка и притвориться. Но притворство это будет крайне искренно. Такое, что все окружающие её волки будут видеть в ней своего сородича. Можно обмануть человека, животного, но не природу. Родившись без крыльев, ты не можешь летать. Лишь ходить, если не ползать. Прохору часто перед сном приходили в голову образы, где его натуру «раскрывали» скальпелем без наркоза. То были намёки подсознания, что правду не скрыть, ложь всегда будет разоблачена. Но можно ли верить внезапным мыслям о холодном оружии у живота или горла, надуманному сроку в суде и пытках, когда живётся вполне себе хорошо в такой обстановке, которая складывается на данный момент? Вот и Прохор не верит, перемещая такие мысли, словно на рабочем столе, в «корзину». Нет бредовых мыслей – нет проблем. Легче считать так. Вот только кто-то забывает, что настоящие проблемы находятся глубоко внутри и, если их коснуться, можно вполне задохнуться от боли.

Утро начинается не с кофе. Аксёнов открыл глаза от громкого будильника, вытирая ночной пот со лба. Кошмары до сих пор преследуют его день изо дня. Но каждый раз, просыпаясь, весь сюжет и смысл сна стирался, и от него оставалась глубокая чёрная дыра. Такое неприятное чувство. Посреди измятой кровати лежит полусырое тело, словно убитое. И его гложет чувство. Огромное чувство пустоты и неизведанного, которое хочется чем-то заглушить. Обычно с этим ему помогали пару бокалов шампанского. Этот ритуал повторился бы и сегодня, если бы не работа, на которую он вчера согласился. Пить в первый день – некультурно, поэтому можно стерпеть и в компании с аспирином. Прохор Григорьевич, позавтракав подгоревшей яичницей, вышел из дома в чёрной рубашке с воротником мандарин и бежевых брюках карго. Он обычно не гнался за модой, выбирал одежду всегда по душе, по симпатии. И если задеть его гардероб, то из всех видов штанов и брюк там только 7 – карго, две пары джинсов и одни классические брюки для выхода на официальные встречи. Верхняя одежда более разнообразная, что перечислять нет смысла: слишком много вещей, которые даже противоречат друг другу по стилю или цвету.

– О, Прохор Григорьевич. А я волновался, что Вы не придёте, – Смирнов осмотрел мужчину с улыбкой, подмечая неплохой вкус, но одинаковый тип брюк, даже если цвет разный, и они видятся всего лишь второй день. Мелочь, да интересно. Аксёнов вошёл в алкомаркет, чувствуя большое пространство, а глаза уже заметили множество марок неизвестных ему компаний на бутылках на верхних полках. Много поставщиков и такое разнообразие означало крупную компанию с влиятельными связями между малыми бизнесами, но этот алкомаркет не был на него похож. Подделки?

– Не говорите глупостей, Пётр Яковлевич. Я ведь подписал все бумажки, а увольняться в первый же день совсем пессимистично. Странная была встреча. И… что это за компании? «LoSOvokk», «JokoR», «BioM», «ЧерКаш», «Жымху»? Тут ещё довольно много названий. Я о таких раньше не слышал. Подделка? Поэтому никто здесь не работает, потому что бояться незаконности и того, что посадят?

– Попридержи коней, парень. Петра не занимается незаконной деятельностью. Всё это существующие компании, но закрытые. Они не занимаются

открытой продажей, а только доставляют товар в более большие магазины, в частности для распространения марок, а потом уже для торговли и других выгод. Или ты хочешь сказать, что наш алкомаркет – помойка? – в помещении из подсобки появился незнакомец, слегка подслушавший разговор от интереса. Новенькие здесь появляются не часто, а если начинают работать, то быстро уходят. Пётр Яковлевич со своим терпением и желанием вести бизнес сквозь трудности заслуживает большее, чем несерьёзных работников или таких хамло, как Аксёнов.

– Артур! – Пётр неловко улыбнулся, понимая, что ещё не успел предупредить о коллеге. Обычно новичков это пугало, но некоторые шли на конфликт. С характером Прохора сразу понятно, какая сейчас будет реакция. Ситуацию надо менять, иначе может действительно случиться пессимистичное увольнение в первый день работы. Он [Пётр] подошёл к Аксёнову и положил руку на его плечо, чтобы привлечь внимание. – Давайте перейдём на «ты». У нас дружная семья, и я уверен, что мы сможем жить вместе. Знакомьтесь друг с другом. Прохор, это Артур, он будет помогать тебе работать и отвечать на возникающие вопросы, если таковые появятся. Вдвоём работать веселее, не так ли?

Аксёнова такой факт поверг в ступор. Он не сразу отреагировал и на Смирнова, недовольно приходя в себя от слов про помощь и вопросы. А от частицы «не так ли» и вовсе чуть не впал в бешенство. Это раздражающее дополнение теперь преследует его с их первой встречи.

– Не так ли, не так ли. Как быстро мы перешли на дружескую речь на работе. Или скорее «семейную». И кстати о семье. Петра? – мужчина рассмеялся, с ухмылкой начиная разглядывать Артура, пытаясь сразу же уловить каждое сокращение мышц на лице, чтобы потешить своё самолюбие. – Сколько тебе лет, Артур?

– Мне двадцать два. Хочешь скинуть от своих тридцати семи? – Зимин с трудом, но спокойно улыбнулся, понимая, что этот дурак сейчас шокируется и явно прикроет рот хотя бы на день. Так и случилось. Аксёнов подавил в себе желание перейти на конфликт, но такую унизительную ситуацию оставлять просто так не собирался. Месть подают холодной. Или как ещё говорят в народе: «Держи друзей близко к себе, а врагов ещё ближе». Пётр Яковлевич развеял напряжение в помещении и вынес бейджик для нового продавца. Оставив пару советов, он отправился в кабинет, где собирался смотреть за происходящим через камеры. Это будет тяжёлый первый день. Не только для новичка, но и для тех, кто работает здесь давно. Прохор Григорьевич неохотно слушал Артура Тихоновича, но хорошо запоминал, где что находится и как пробивать товар. Отомстить можно не только насилием, но и хорошей работой. Желание похвалы только в его адрес пробудило чувство соперничества.

– Я всё понял. Объясняешь так, будто видишься со мной последний день. Не знаю, из-за чего отсюда уходят, но я останусь до конца. Даже если здесь есть что-то незаконное, – Аксёнов держался самоуверенно, буквально заставляя поверить в свои слова собеседника, который старался не обращать внимания на провокации. – Тебя как вообще сюда занесло, мальчик? Денежек стало не хватать? Ты только следи за выражениями, когда разговариваешь со старшими. Твоё личико слишком нежное, словно у девушки. Сказал бы я, что девушек не бью…

Прохор ухмыльнулся, открыто говоря о своей склонности к насилию, независимо от пола человека. Лишь к мужчинам ненависть становится более животной, ибо отец в детстве с ним жестоко обращался, и всё это отразилось на его психике и характере. Непослушание наказывалось поркой и запиранием в тёмном и тесном шкафу, из-за чего возникла клаустрофобия при выключенном свете и закрытой двери. От этого страха шторы в спальне Аксёнова всегда открыты, чтобы даже ночью свет мог проникать в комнату, и при ночном пробуждении никто не словил ПА и не начал задыхаться. Об этом никто не знает, даже «друг» Лёха, не раз участвовавший в насилиях над женщинами. Его мать была полной стервой. Она убила в будущем мужчине уважение и любовь к противоположному полу своим поведением и воспитанием. Рыбак рыбака видит издалека – так и притянулись друг к другу Лёха и Прохор, утверждаясь на слабостях других людей, чтобы не чувствовать себя на их месте.

– Я тебя сейчас кастрирую, мудак. Старше меня, говоришь? Если только оценивать по шкале старения, то да, ты умрёшь быстрее, чем я. В остальном мозгов, как у пробки. Не надо лезть к Петру, как и ко мне. Если ты здесь ради забавы, то советую уйти. Ах, да. Здесь есть камеры, – Зимин кивнул на одну из них, переводя взгляд обратно на источник проблемы. – Поднимешь руку – получишь штраф. Если она будет подниматься без остановок, то тебя выгонят отсюда пинком с заявлением в прокуратуру, если не в суд. Я ведь не девушка, – мужчина посмотрел на обидчика с улыбкой почти во все зубы, – вставлю по гланды первым.