Человеческая комедия
Шрифт:
– Вы ведь меня любите, правда? – сказал он. – Ну да, любите!
Старый телеграфист посмотрел на управляющего конторой.
– Это вы мне, Том? – спросил он.
– Вилли, – сказал Спенглер, – что бы вы подумали о молодой женщине, которая говорит вам так: «Вы ведь меня любите, правда? Ну да, любите! Сами знаете, что любите!»
– Как вам сказать, – ответил мистер Гроген. – Понятия не имею, что бы я о ней подумал.
– Вам бы понравилась такая молодая женщина? – спросил Спенглер, а потом снова передразнил девушку: – «Вы ведь меня любите, правда?» Она это повторяет без конца. –
– Да все нормально, – сказал мистер Гроген. – Если не считать дождя.
– А новый рассыльный? Хорош?
– Лучше не бывает, – сказал телеграфист. – А что вы о нем думаете?
– Мальчик мне понравился сразу, когда он пришел просить работу, – сказал Спенглер. – «Вы ведь меня любите, правда?» – Он не мог выкинуть из головы, как восхитительно произносит Диана Стид эти незамысловатые слова. – Я рад, что рассыльный вам пришелся по душе, – продолжал он. – Не трудитесь запирать контору, Вилли. Я сам запру. Мне еще надо кое-что сделать. У нашего рассыльного благородное имя, правда? Гомер Маколей. Как, по-вашему, почему отец назвал его Гомером, а не просто Томасом, Уильямом или Генри? – Не дожидаясь ответа, Спенглер добавил: – «Ну да, любите».
Мистер Гроген сказал:
– Брата Гомера зовут Улисс, а вот сестру просто Бесс.
– Гомер, Улисс и Бесс, – повторил Спенглер.
– У них есть еще один брат, – сказал мистер Гроген. – Маркус. Он сейчас в армии.
– Маркус, Гомер, Улисс и Бесс, – повторил Спенглер. – А почему вы не идете домой, Вилли?
– Домой? – переспросил мистер Гроген. Он улыбнулся. – Если вы не возражаете, Том, я посижу с вами. Мне некуда идти и нечего делать после работы, разве что спать, а сон меня больше не радует.
– Послушайте, Вилли, – сказал Спенглер тоном, каким разговаривают с маленьким ребенком, – вы только не огорчайтесь! Я ведь знаю, что вас гложет, не надо! И совсем вы не старый, и никто не может заставить вас уйти на пенсию. Вы же знаете, что я буду без вас как без рук. Проживете лет сто и будете работать до самой смерти.
– Спасибо, – сказал старый телеграфист. Он помолчал, а потом негромко добавил: – Сегодня у меня опять случился маленький припадок. Нет, ничего серьезного. Я задолго почувствовал, что он приближается. Мальчик был здесь. Я послал его за лекарством. Мне, правда, его не советовали принимать. Мне советовали вызывать врача и ложиться в постель.
– Доктора тоже не все понимают, Вилли, – сказал Спенглер. – Они разбираются в том, что касается плоти, а не духа. Мы же с вами живы духом единым. – И тут он вдруг произнес: – «Вы ведь меня любите, правда?» Доктора ни в чем не разбираются, только в плоти, – сказал он, – но, может, вам все-таки нужен покой?
– Успею, – сказал мистер Гроген. – Мне предстоит вечный покой, Том.
– Вилли, – сказал Спенглер, – сейчас же сходите на угол к Корбету и выпейте. Послушайте пианолу. А потом мы с вами вспомним старые времена – Волынского, Томлисона, старика Девенпорта. Да и линейного мастера Гарри Буля, безумного Фреда Макинтайра и несравненного Джерри Битти. Послушайте меня, Вилли, выпейте стаканчик-другой. Когда вернетесь – поворошим в памяти былое.
– Мне
– Еще бы не знать! – сказал Спенглер. – Но вы любите пить, а делать то, что любишь, порою куда полезнее того, что тебе советуют. Валяйте пейте на здоровье.
– Ладно, Том, – сказал мистер Гроген и вышел из конторы.
Вот уже три или четыре минуты по тротуару возле конторы прогуливался молодой человек и заглядывал в окна. Наконец он вошел и остановился у конторки. Спенглер, заметив молодого человека, подошел к нему.
– Как поживаете? – спросил Спенглер, вспомнив юношу. – А я-то думал, что вы давно в пути, по дороге домой, в Пенсильванию. Ведь мать вам прислала деньги. И незачем было вам приходить отдавать мне долг.
– Я пришел не затем, чтобы вернуть вам долг, – сказал юноша. – Я пришел получить еще и не собираюсь ничего просить. – Он закашлялся. – Я пришел взять.
– Вы больны? Что с вами? – спросил Спенглер.
– А вот что со мной, – сказал молодой человек. Из правого кармана пальто он дрожащими пальцами вынул пистолет. Томас Спенглер, который все еще был счастлив и немножко пьян, никак не мог понять, чего от него хотят.
– Ну, живо, – сказал юноша. – Отдайте деньги – всё, что у вас есть. Повсюду убивают друг друга, не беда, если и я убью вас. И уж совсем не беда, если убьют меня. Я, правда, разнервничался, и мне ни к чему неприятности, но если вы не отдадите мне все ваши деньги, и не отдадите их сию же минуту, я выстрелю. Давайте деньги, быстро!
Спенглер открыл ящик кассы и вынул деньги из всех его отделений. Он положил деньги – бумажки, завернутое столбиками серебро и отдельные монеты – на прилавок перед юношей.
– Я все равно дам вам денег, – сказал он, – и не потому, что боюсь вашего пистолета. Я дам вам их потому, что они вам нужны. Нате – вот все наши деньги. Возьмите их, садитесь на поезд и поезжайте домой. Возвращайтесь к себе. Я не заявлю о краже. Верну деньги сам. Тут около семидесяти пяти долларов.
Он ждал, что юноша возьмет деньги, но тот к ним не прикоснулся.
– Я говорю серьезно, – сказал Спенглер. – Берите деньги и уезжайте, вам это необходимо. Вы не преступник, да и болезнь у вас не смертельная. Мать вас ждет. Эти деньги я дарю ей. Вы не будете вором, если их возьмете. Берите деньги, спрячьте ваш пистолет и поезжайте домой. Выбросьте пистолет. Вам самому станет легче.
Молодой человек спрятал пистолет в карман. Рукой, которая держала оружие, он прикрыл свой дрожащий рот.
– Мне осталось только застрелиться, – сказал он.
– Не болтайте глупостей, – сказал управляющий телеграфной конторой. Он собрал деньги и протянул их юноше. – Вот, – сказал он. – Это все, что есть. Возьмите и поезжайте домой. Если хотите, оставьте пистолет здесь, у меня. Вот ваши деньги. Да, ваши, они ваши, если вам пришлось вынуть пистолет, чтобы их получить. Я знаю, что с вами происходит, сам через это прошел. Все мы через это прошли. Кладбища и тюрьмы полны честных американских парнишек, которым туго пришлось. Они не преступники. Нате, – сказал он ласково, – возьмите деньги. Поезжайте домой.