Человеческая память - странная вещь

Сергеев Станислав Сергеевич

— Пропустите. Пусть с лэром майором Мальдерка разбираются местные контрразведчики, нас это никак не касается.

Мой оппонент быстро покинул беседку, а я, повернувшись к девушке, подал ей руку. Помогая встать.

— Лэрриня дер Террона, вы не против, если я вас провожу до ваших апартаментов. Мне кажется, что на сегодняшний день вам достаточно острых ощущений.

Она не стала кичиться. Подхватив меня под руку, пристроилась рядом, и мы так молча шли по аллее. Охрана, от которой недавно рябило в глазах, странным образом быстро рассосалась

и мы остались вдвоем.

Обоим не хотелось спешить, да и девушке нужно было прийти в себя после такого стресса, прежде чем появляться в отеле. Прошло пять минут прежде чем у моей спутницы изменилось дыхание, что говорило о том, что она пришла в норму и как-бы в ответ на мои мысли она засмеялась. Но в смехе проскакивали какие-то истерические нотки.

Я терпеливо дождался, когда она окончательно успокоится, понимая, что это лучше чем плач или использование алкоголя или всякой другой химии.

— Знаешь, ты такой же инженер, как я ловец махерсонов.

— С чего такие выводы? — не удержался я от вопроса.

Она повернула ко мне лицо, и я явственно увидел, как в свете местной луны блеснули ее глаза, причем не от слез, а от возбуждения и задора. Видимо девочка приняла для себя какое-то решение, и это позволило ей переключиться.

— Ты сам просто себя не видел, когда этому… сказал, что свернешь ему шею. Причем в это поверили не только он или я, но и твои охранники, которые наверно про тебя знают намного больше. И взгляд у тебя был.

— И что у меня со взглядом такое необычное?

Она опять улыбнулась.

— Взгляд человека, для которого нет морального препятствия отобрать чужую жизнь.

— У меня на родине поднимать руку на женщину недостойно. Это считается очень серьезным проступком, за который можно и жизни лишиться.

— Вот. Он это понял, точнее, увидел, поэтому и поспешил убежать. Чтоб кто-то из клана Мальдерка испугался и убежал? Нужно сильно напугать. Люди, бывают, чувствуют, что смерть рядом. И это был именно тот случай.

Я промолчал. Отвечать как-то не хотелось. Я понял, что опять влез в какую-то комбинацию имперской госбезопасности и кентарийской контрразведки, хотя перед тем как охрана растворилась, начальник моей охраны шепнул, что они тут давно и меня точно не поджидали. Именно случайность.

Прама восприняв мое молчание как знак согласия, продолжила.

— Так что не складывается, господин «инженер-кораблестроитель».

— Это что-то меняет? — ответил я вполне спокойным голосом.

Теперь она погрустнела.

— Да нет. Ты просто не похож на всех остальных.

Я опять промолчал. Ей нужно выговориться. Мы еще немного прошли и она снова заговорила.

— Я знаю кто ты.

А вот это мне не понравилось. И с легкой иронией спросил:

— И кто?

— Болярин, причем очень непростой. Вон как с тобой носятся.

— С чего такие выводы?

— Ты воин. Человек войны. Сейчас из Империи прибыло много военных и многие знаю, что Император дал разрешение именно болярам

покончить с драконовским нашествием. Я несколько раз с такими как ты встречалась в своей жизни. Вы спокойные, выдержанные, демонстративно культурные, но это до того момента, пока не решите что надо действовать и после этого приходится только считать трупы ваших врагов. И он тоже понял кто ты, и что сейчас начнешь действовать, поэтому и испугался.

Я чуть ухмыльнулся.

— Прама, я думаю, ты слишком много внимания уделяешь моей скромной персоне.

Она тут же поняла, что не настроен развивать эту тему.

— Думаю, что ты уже поняла, что наша с тобой случайна и не является результатом каких-либо планов или разработок специальных структур.

Она помолчала некоторое время, вспоминая и анализируя имеющиеся факты.

— Да, это может быть.

— Так же само, как и то, что ваш конфликт с сыном сенатора Мальдерка не является игрой на публику, чтобы привлечь мое внимание. Я вообще не думал идти по той аллее мимо это злосчастной беседки.

— То же верно. И что ты этим хочешь сказать?

Я опять усмехнулся.

— Так получилось, что сейчас у меня есть реально свободное время и если ты хочешь, то могу попытаться помочь в твоей проблеме.

— Ты же не простой человек, не думаю что есть лишнее время.

— Реабилитация после ранения.

Она повернула голову и снова посмотрела мне в глаза, как бы рассматривая меня с нового ракурса.

— Это многое объясняет.

— Вот. Так получилось что я невольно стал свидетелем твоих проблем, причем серьезных проблем и сын сенатора просчитал все твои ходы и поставил в безвыходное положение. Но он не учел одного и очень важного фактора…

— Тебя?

— Да.

Она пару мгновений шла молча, обдумывая сказанное.

— А ты прав. Связываться с болярами, которые в боевом походе, тем более угрожать физической расправой, это очень экзотический вид самоубийства.

— Согласна?

— Абсолютно.

— Поэтому повторю свое предложение, которое было озвучено несколько часов назад: пока не прилетели мои друзья, я могу помочь тебе в решении проблем.

Я почувствовал, как она сильнее сжала мою руку, и даже чуть придвинулась ближе, сокращая дистанцию.

— Почему ты так поступаешь? Вы все боляре такие?

— Нет. Дело в другом. Я имею достаточно серьезные связи и вес в определенных кругах чтоб безвозмездно помогать людям, которые мне просто нравятся. И не расценивай это как стратегический план как затянуть тебя в постель.

— А я и не расцениваю. Это не твой стиль.

— Поэтому сейчас тебя доведу до твоих апартаментов, ты отоспись, подумай, чем могу помочь, а то я не сильно разбираюсь в ваших реалиях. Но не забудь, что у нас с тобой не так много времени. Пока сын сенатора ничего предпринимать не будет, попытается навести справки по своим каналам, но там его ждет горькое разочарование, поэтому у нас есть от пяти до десяти часов.