Человеческий аспект (Сборник)

Тенн Уильям

— В этой девушке нет ничего таинственного, — раздраженно ответил Фабиан. — Простая маленькая секретарша, очень хорошенькая, вот и все.

— Будь по-твоему. Для меня она таинственная. По мне, она мало чем отличается — если судить из твоих слов — от той чокнутой белогвардейской русской дамы, вокруг которой ты увивался, когда мы учились на первом курсе. Ты знаешь, кого я имею в виду… как ее звали?

— Сандра? Слушай, Джим, да что с тобой? Сандра была ящиком с динамитом, который всегда взрывался прямо мне в лицо. А эта девчушка бледнеет и умирает, стоит мне только повысить голос. К тому же

я действительно был влюблен в Сандру, как щенок. А с этой девушкой — я тебе уже говорил — я только что познакомился и к ней ровным счетом ничего не испытываю.

Молодой доктор усмехнулся:

— Поэтому ты пришел ко мне в офис, чтобы проконсультироваться!.. Ладно, дело твое. Что ты хотел узнать?

— В чем причина всех этих… этих физических особенностей?

Доктор Радд встал с кресла и уселся на край письменного стола.

— Во-первых, — сказал он, — соглашаешься ты с этим или нет, но она — человек с очень расстроенной психикой. На это указывает истерика в ресторане, и фантастический вздор, который она плела тебе о своем теле, говорит о том же. Так что здесь у тебя уже кое-что есть. Если хотя бы один процент из того, что она рассказала, правда, то это можно было бы объяснить в терминах психосоматической неуравновешенности. Медицине пока не очень понятно, как подобные механизмы работают, но одно представляется несомненным: всякий, у кого сильно расстроена психика, также обязательно обладает и физическими расстройствами.

Фабиан некоторое время обдумывал эти слова.

—Джим, ты просто не представляешь себе, что значит для заурядной секретарши сказать неправду менеджеру офиса! Раз-другой могут что-нибудь выдумать, почему вчера не явилась на службу, это да, но не такие истории, и не мне.

Радд пожал плечами:

— Не знаю, кем они там тебя воображают: я у тебя не работаю, Фаб. Но все, что ты говоришь, для психа значения не имеет. А я вынужден считать ее именно психом. Слушай, кое-что из того, что она тебе рассказала, невозможно, кое-что описано в медицинской литературе. Например, известны надежно задокументированные случаи, когда в течение жизни у человека несколько раз менялись зубы. Это биологические курьезы, встречаются один раз на миллион индивидов. А остальное? И все случилось с одним человеком? Я тебя умоляю!..

— Кое-что я видел сам. Я видел волосы у нее на ногтях.

— Ты видел что-то у нее на ногтях. Это может быть все что угодно из десятка различных вариантов. Я уверен в одном: это не волосы. Вот тут-то она и выдала себя. Черт возьми, парень, волосы и ногти — фактически один и тот же орган. Один не может расти на другом!

— А пупок? Отсутствие пупка?

Джим Радд вскочил на ноги и начал быстро шагать по кабинету.

— Хотелось бы мне знать, зачем я теряю с тобой столько времени? — пожаловался он. — Человек без пупка или вообще любое млекопитающее без пупка

— то же самое, что насекомое с температурой тела тридцать семь и семь! Этого просто не может быть. Такого не существует.

Казалось, доктор Радд все больше и больше расстраивается, обсуждая этот вопрос. Он ходил по кабинету и все время отрицательно качал головой.

Фабиан предложил:

— Предположим, я привожу ее к тебе в кабинет. И, предположим, ты обследуешь ее и не находишь

пупка. Просто вообрази на секунду. Что бы ты тогда сказал?

— Сказал бы, что это пластическая хирургия, — немедленно ответил доктор. — Напоминаю: я совершенно убежден, что она никогда не проходила такого обследования, но если проходила и пупка не оказалось, то единственный ответ — пластическая хирургия.

— С какой стати кому-то придет в голову делать пластическую операцию на пупке?

— Не знаю. Не имею ни малейшего понятия. Возможно, несчастный случай. Или безобразное родимое пятно на этом месте. Однако позволь тебе сказать, что останутся шрамы. Она должна была родиться с пупком.

Радд вернулся к столу и взял бланк рецепта.

— Фаб, давай-ка я напишу тебе адрес хорошего психиатра. Еще во время той истории с Сандрой я подумал, что у тебя есть какие-то личные проблемы, которые однажды могут выйти из-под контроля. Этот человек — один из лучших…

Мистер Балик удалился.

Когда Фабиан предложил ей встретиться вечером, то увидел, что она ужасно разнервничалась. Так обычно не волнуются даже по поводу свидания с боссом, поэтому Фабиан был озадачен. Но он выжидал и развлекал девушку по полной программе. Под конец вечера, после ужина и после театра, когда они сидели с бокалами вина в уголке маленького ночного клуба, он спросил об этом прямо:

— Среда, ты не часто ходишь на свидания, так ведь?

— Нет, не часто, мистер Балик — то есть Фабиан, — ответила она и смущенно улыбнулась, вспомнив, что ей на вечер дана привилегия называть его по имени. — Обычно мы ходим куда-нибудь с подругами. Обычно я отказываюсь от свиданий.

— Почему? Так ты не сможешь найти мужа. Ведь ты хочешь выйти замуж?

Среда медленно покачала головой:

— Не думаю. Я… я боюсь. Не замужества — детей. Я не думаю, что такой человек, как я, должен иметь ребенка.

— Чепуха! Разве есть тому какие-нибудь рациональные противопоказания? Чего ты боишься — что родится чудовище?

— Я боюсь, что может родиться… что угодно. Я думаю… если у меня такое… такое странное тело, то не следует рисковать с ребенком. Доктор Лорингтон тоже так считает. А потом еще это стихотворение.

Фабиан поставил бокал на стол.

— Стихотворение? Какое стихотворение?

— Да знаете — про дни недели. Я выучила его, когда была маленькой, и оно еще тогда меня напугало.. Оно вот как звучит:

Ребенок понедельника лицом хорош, Ребенок вторника мил и пригож, С ребенком среды хлопот полон рот, Ребенок четверга далеко пойдет, Ребенок пятницы все отдает…

И так далее. Когда я жила в приюте, я часто говорила себе: «Я — Среда. Я не такая, как другие девочки. Я многим отличаюсь от них. И мой ребенок…»

— А кто тебя так назвал?

— Меня оставили около приюта в канун Нового года — в среду утром. Поэтому и решили так назвать, особенно когда увидели, что у меня нет пупка. А потом — я вам рассказывала, — когда Грэшемы меня удочерили, я взяла их фамилию.

Фабиан крепко сжал руку сотрудницы своими ладонями. И с удовольствием почувствовал, что ногти у нее все-таки волосатые.

— Ты очень хорошенькая девушка, Среда Грэшем.

Увидев, что он говорит это искренно, она вспыхнула и опустила глаза.