Человечество: История. Религия. Культура Древний Рим

Рыжов Константин Владиславович

57) Взятие Тарента консулом Фабием Максимом

Консул Квинт Фабий взял приступом город Мандурию в области салентийцев: захвачено было до 3 тысяч человек и много разной добычи. Оттуда он направился к Таренту и расположился лагерем у самого входа в гавань. Часть кораблей имела на борту стенобитные машины и все потребное для осады; другая часть – метательные машины, камни и всякое другое оружие. Из моряков – одни должны были подкатывать к стенам машины и приставлять лестницы, другие издали – с кораблей – поражать защитников стен.

Осада обещала быть трудной, но одно обстоятельство помогло консулу добиться скорой победы. Ганнибал оставил в Таренте отряд бруттийцев; начальник этого отряда смертельно

влюбился в женщину, брат которой служил в войске консула Фабия. С разрешения последнего он под видом перебежчика пробрался в Тарент и вступил в общение с любовником своей сестры. Исподволь разузнал, как тот настроен, и, убедившись в его легкомыслии, мнимый перебежчик уговорил уговорил его – не без помощи женских ласк – предать римлянам участок стены, охраняемый отрядом бруттийцев.

Фабий в первую стражу подал знак бывшим в крепости и охранявшим гавань, а сам, обогнув гавань, незаметно устроил засаду с восточной стороны города. Затем трубы зазвучали одновременно и с крепости, и от гавани, и с кораблей, приплывших со стороны открытого моря. Крик и тревога поднялись, как и было задумано там, где никакой опасности не было. Фабий, рассчитав по времени и догадываясь по молчанию, что охрана выведена, приказал приставить лестницы к стенам в том месте, где стояла когорта бруттийцев. Как только захватили стену – бруттийцы помогали солдатам, – стали перелезать в город; затем взломали соседние ворота и в них вошел большой отряд римлян. С громким криком перед самым рассветом они прошли на форум. Все, кто сражался около крепости и гавани, сбежавшись, набросились на них. Но сражение было скорее горячим, чем упорным: ни храбростью, ни вооружением, ни воинским искусством, ни силой и бодростью не равны были римлянам тарентинцы. Только бросили они свои дротики – до рукопашной еще и не дошло, – как разошлись знакомыми улицами по домам своим и своих друзей.

Наступил час мести. По свидетельству Ливия, убивали повсюду, не разбирая вооруженных и безоружных, карфагенян и тарентинцев. Там и сям перебили много бруттийцев – по ошибке ли, по застарелой ли к ним ненависти или чтобы прекратить разговоры, будто Тарент взят не войной, но изменой.

58) Сражение при Бекуле

В начале весны Сципион с войском покинул Тарракон. Ближайшая к нему армия карфагенян под командованием Ганнибалова брата Газдрубала стояло под городом Бекула. Римляне двинулись на него. Раздразнив яростными стычками себя и врагов, они в тот же день поставили лагерь. Ночью Газдрубал отвел свое войско на холм, вершина которого была ровной и гладкой; сзади протекала река, а спереди и вокруг край холма окаймлялся отвесным обрывом. Пониже находилась другая ровная площадка, но взобраться туда было не легче. На эту нижнюю площадку Газдрубал на другой день спустил нумидийских всадников, легковооруженных балеарцев и африканцев.

Готовясь к сражению, Сципион одну когорту поставил у входа в долину, по которой протекала река, а другую там, где дорога, петляя по холму, спускалась из города к полям. Сам он повел воинов к нижнему выступу холма, где стояли легковооруженные карфагеняне. Когда римляне приблизились, в них полетели дротики и камни. Они в ответ тоже стали бросать камни, которыми была усеяна дорога. Хотя подъем был труден и воины под градом дротиков и камней едва шли, на площадку они взошли первыми – сказалось врожденное упорство и привычка брать стены. Как только они заняли небольшое, но ровное место, где можно было твердо стоять на ногах, они прогнали противника, который был подвижен и хорош в стычках, но уклонялся от настоящего боя, поражал неприятеля с безопасного расстояния, но не выдерживал рукопашной. Римляне перебили многих, а остальных отогнали к войску, стоявшему наверху.

Сципион приказал победителям подниматься и нападать на середину вражеского строя; остальное войско он разделил между собой и своим другом легатом Гаем Лелием, велел

ему обойти холм справа и найти более легкий подъем, а сам быстро обошел холм слева и напал на врага с фланга. Неприятельский строй дрогнул: карфагеняне хотели развернуть фланги навстречу раздающимся отовсюду крикам. При этом замешательстве поднялся на площадку и Лелий; карфагеняне стали отступать, испугавшись нападения с тыла; первые ряды разорвались в середине строя, открывая путь римлянам. Сципион бросил свой левый фланг на вражеский правый, оказавшийся неприкрытым. Бежать было некуда; на дорогах и справа, и слева стояли римские караулы. Перебито было около 8 тысяч человек.

Разбитый Газдрубал забрал из лагеря казну, отправил слонов вперед, а сам, подбирая на пути встречных беглецов, перешел реку Таг и направился к Пиренеям. Несмотря на понесенное поражение, он не отказался от прежнего замысла – навербовать в Испании еще одно большое войско и привести его через Альпы в Италию на помощь брату.

Сципион, овладев неприятельским лагерем, предоставил всю добычу, кроме свободных людей, солдатам. Пленных оказалось 10 тысяч пехотинцев и 2 тысячи всадников. Всех испанцев он отпустил домой без выкупа, африканцев велел квестору продать.

59) Выборы 209 г. до Р. Х. и гибель Марцелла

На консульских выборах в конце года римляне дружно избрали Марка Клавдия Марцелла (в пятый раз) и Тита Квинкция Криспина. Оба консула выступили против Ганнибала и разбили два лагеря между Венузией и Бантией, меньше чем в трех милях друг от друга. Лагерь Ганнибала находился поблизости. Консулы, оба – люди горячие, почти ежедневно выстраивали войско для битвы в уверенности, что война будет завершена, если враг вступит в сражение с объединенными консульскими войсками. Ганнибал, в прошлом году дважды сражавшийся с Марцеллом, побивший его и побитый им, не надеялся и не боялся попусту, понимая, что соединившихся консулов ему не одолеть. Он целиком занялся своими хитростями и стал подыскивать место для засады. Между римским и пунийским лагерем был лесистый холм, которого сначала никто не занял: римляне не знали, какова сторона, обращенная к врагу; Ганнибал считал, что он удобнее для засады, чем для лагеря. Посланные туда ночью конные нумидийские отряды спрятались в чаще леса; днем оттуда никто не показывался, чтобы издали не увидели вооруженного.

В римском лагере ворчали: надо занять этот холм и укрепиться на нем: если его займет Ганнибал, враг будет прямо на нашей шее. Это задело Марцелла. «Не пойти ли нам самим с конниками на разведку? – обратился он к сотоварищу. – Увидим все своими глазами, тогда и решим, как лучше». Криспин согласился, и они отправились вдвоем, взяв с собой 220 всадников, из них 40 были фрегелланцы, остальные – этруски. Сопровождали их военные трибуны Марк Марцелл, сын консула, и Авл Манлий, а также два префекта союзников – Луций Аррений и Маний Авлий.

Нумидиец-лазутчик, стороживший, по словам Ливия, отнюдь не в надежде на что-то важное, а просто на случай, если кто-то из римских солдат в поисках дров или корма для лошадей забредет слишком далеко от своего лагеря, подал знак: пусть все сразу выскакивают из своих укрытий. Нумидийцам следовало встретить врага на пути к вершине, но не раньше, чем другие обойдут римлян с тыла и отрежут им дорогу назад. Тут-то они с громким криком со всех сторон и кинулись на врага. Консулы оказались во впадине, откуда не могли выбраться ни на вершину, занятую врагом, ни к себе в лагерь: они были окружены. Схватка длилась бы дольше, если бы бегство этрусков не напугало всех остальных. Покинутые этрусками фрегелланцы продолжали биться, пока рядом с ними и подбодряя их сражались еще невредимые консулы, но, когда увидели, что оба консула ранены, что Марцелл, пронзенный копьем, умирая, падает с лошади, тогда немногие уцелевшие обратились в бегство – с Криспином, в которого попали два дротика, и Марцеллом-младшим, тоже раненным. Погиб военный трибун Авл Манлий