Человек без башни
Шрифт:
Ядвига оглянулась, далеко позади виднелась маленькая неподвижная фигурка Тюфякова. Он занимался там явно не ловлей крабов, вот придурок! С ним точно с голоду опухнешь. Хотя ядвигин улов был тоже не очень: два маленьких краба царапали друг друга клешнями в пластиковом пакете, наполненном водой. Ими сыт не будешь. Девушка выпустила малышей на свободу — подрастите немножко — и пошла обратно.
Роберт так увлекся, что не услышал, как девушка приблизилась к нему.
— А я-то думала, что ты нам ужин ловишь, а ты…
Тюфяков вскочил, пытаясь оправдаться, но Ядвига
— Рыбу нам ловить все равно не чем, да и рыбак из тебя никакой. Пошли отсюда. Поищем что-нибудь на деревьях. Мне кажется, я там видела что-то съедобное, — махнула Ядвига рукой в сторону.
Они поднялись между небольшими скалами и спустились в долину, показавшуюся им раем. Казалось, что тут не было страшного ливня, бушевавшего несколько часов назад. Огромное количество кокосовых пальм, апельсиновых и лимонных деревьев. Они, конечно, отличались от тех, которыми на базарах Ферска торговали предприимчивые азербайджанцы, но на вкус тоже были ничего. В зарослях резвились мелкие зверьки, которые совершенно не обращали внимание на людей.
Робинзоны кинулись рвать и есть апельсины, перебивая чувство голода. Однако, цитрусовыми сыт не будешь, это так, баловство.
— Есть хочешь? — поинтересовалась Ядвига, у стоящего на коленях Тюфяков, разглядывающего какого-то диковинного муравья.
— А что? — механически спросил он.
— А то, — огрызнулась Ядвига, — Мамочка, тебя голубь мой не придет и не накормит, пока ты сам ручками себе жратву не поймаешь.
— Как это ты себе представляешь, ручками?
— Как, как. Кто из нас мужик, ты или я? Сделай лук, стрелы, пойди и поймай чего-нибудь. Смотри, сколько тут зверья, только ленивый придурок может умереть здесь с голоду.
Роберт посмотрел на нее с интересом:
— Ну, и как ты себе это представляешь? Я не убийца!
— Во-первых, это называется охота, а не убийство, а во-вторых, если ты ничего не поймаешь, то станешь моим убийцей. Я просто умру с голоду. Вот!
— Не умрешь, живут вон вегетарианцы без мяса. Вон, Лев Толстой…
— Слушай, — огрызнулась Ядвига, на хрен мне твой Лев нужен, я тебе про своих друзей не рассказываю, и ты меня своими не загружай.
— Он не друг, он писатель, этот… гений, зеркало русской революции, в школе проходили. Он уже умер…
— Ага, потому и умер, что мясо не жрал, — заявила Ядвига (конечно же, она знала, кто такой Лев Толстой, только Тюфяков ее достал своей придурью). — И мы умрем, из-за тебя.
Тюфяков обиделся, он развернулся и побрел в сторону.
Да, надеяться на него, что в противогазе розы нюхать, эффект тот же. Ядвига решила поохотиться сама, пока Роберт занимался самокопанием и самоанализом, она успела пару раз удачно метнуть ножи. Ее добычей стали пара крупных зверьков, напоминающих здоровенных откормленных кроликов. Как называется «ужин», девушка не знала, но надеялась, что мясо окажется съедобным. Успеть бы приготовить его засветло, пока видно, что и как. Ядвига развела огонь. Восславим человека, придумавшего зажигалку! Это огонь, который везде с тобой. Девушка соорудила нечто, напоминающее мангал,
— Яна, Яночка, я еду принес.
Яна, занятая свежеванием тушек и перепачканная кровью, чуть не порезалась ножом, обернувшись на крик этого полудурка.
— Ой, что это с тобой? — испуганно произнес он, разглядывая кровь на ее руках, щеках.
— Тьфу, чего так орать? Ужин я готовлю, кроликов поймала. Чего таращишься? — зло спросила она.
Теперь придется объяснять: откуда у нее столько ножей и где она так ловко метать научилась. Версия про учительницу начальных классов разваливалась по швам. Вот, гадство!
Роберт, побледнев, смотрел на добычу Ядвиги, потом отвел глаза и произнес:
— Вот, я тут виноград принес, там настоящие заросли дикого винограда. Я попробовал, сладкий. Пойду еще нарву, развесим на деревья, про запас, Изюм будет. Я есть не хочу, спасибо…
Роберт сложил кисти на ствол поваленного дерева и почти бегом удалился в ближайшие кусты. По звукам доносящимся от туда, Ядвига поняла, чем было вызвана такая поспешность.
— Слюнтяй, вегетарианец херов, колбасу картонную, котлеты пополам с картофелем жрать — это пожалуйста, а нормальную дичь, тошнит их.
В кустах снова раздались рыкающие звуки.
— Смотри, все зверье распугаешь, мишка-ревун, — крикнула она ему.
Она разделала тушки, обстругала пару веток, какого-то дерева с твердой древесиной (когда разводила огонь, обратила внимание, что ему ничего не делается) и расположила над огнем. Эх, посолить бы, поперчить…
Когда от костра потянуло аппетитным дымком, псевдокролики покрылись румяной хрустящей корочкой, появился бледный, взъерошенный Тюфяков. Он демонстративно отвернулся от жаркого и с преувеличенным удовольствием взялся за поедание винограда.
Ядвига отрезала кусочек, мясо было превосходным, сочным, мягким.
— Готово! Есть будешь? — поинтересовалась она у Роберта.
— Я, беззащитных животных в пищу не употребляю, предпочитаю питаться тем, что нашел сам, — гордо отказался он.
— Ну как хочешь, — промурлыкала девушка, устраиваясь перед костром. Минут пять они сидели в полной тишине: Ядвига обгладывала косточки, Тюфяков пытался уснуть. Однако едва слышное почавкивание, доносящееся от костра, никак не давало сосредоточиться на чем-нибудь успокоительном. Роберт повертелся с боку на бок, попытался съесть еще пару ягод винограда и в конце концов не выдержал.
— Ладно, я слабак, я каннибал, я… Там еще что-нибудь осталось, — жалобно спросил он у Ядвиги.
Девушка молча подала ему импровизированный шампур.
Роберт сначала медленно, осторожно откусил кусочек, в надежде что мясо будет несъедобным и он не сможет его есть. Но не тут то было, такой вкуснятины он уже давно не едал. С «кроликом» было покончено в рекордно короткие сроки.
Костер тушить не стали, чтобы отпугивал хищников, если таковые найдутся (правда, пока они не встретили ни одного). Роберт и Ядвига соорудили все из того же куска парашюта подобие палатки, намазались репеллентом и забрались внутрь.