Человек боя [И возмездие со мною]

Головачёв Василий Васильевич

Иглы и звездочка вывели из строя троих мгновенно, шарики тоже нашли свои цели и, хотя выбить из бугаев Сватова сознание не смогли, все же заставили их отвлечься на внезапные попадания, и тут в схватку вмешался Сережа Погорелов, хладнокровно всадивший по пуле в лоб каждому еще стоявшему на ногах легионеру.

Когда Крутов докатился до одежды майора и выхватил из кобуры тяжелый пси-излучатель, все было кончено: все шестеро бойцов охраны зоны и сам Сватов лежали на земле, кто – дергаясь в агонии, кто без движения. Воспользоваться оружием

они не успели.

В лесу возникла тень, сформировалась в стремительно текучую фигуру Погорелова.

– Я уж думал, он тебя свалит… рвем когти, командир?

– Успел-таки, пострел. Как прошел?

– Почти без стрельбы. Но двоих пришлось уложить, стерегли мостик.

– Подержи-ка под прицелом площадь. – Крутов нагнулся к Сватову и увидел его остекленевший взгляд. – О, ч-черт!..

– Что там? – всполошился Погорелов.

– Дуба дал майор… а я хотел спросить его, где они держат Панкрата…

– Кого?

– Моего товарища. Включай рацию, гони приказ: вертолетам – взлет!

– Я уже передал.

– Услышал признание Дубневича? Молоток! Тогда всей группе – атаковать зону с двух сторон! Мы встретим ребят здесь.

На объяснения не было времени, да Погорелову объяснений и не требовалось. Бормоча распоряжения полковника в усик микрофона, он устремился было следом за ним, но был остановлен:

– Займи позицию правее, следи за территорией, стреляй только в случае необходимости…

Крутов добежал до первого отстойника – железобетонного строения с плоской крышей, заметил краем глаза движение слева, однако темпа не сбросил. Человек, выглянувший из второго куба-отстойника, упал. Погорелов знал свое дело.

До офицерского общежития, в котором когда-то побывал Панкрат Воробьев со своими «мстителями», было около сотни метров, и Егор преодолел это расстояние, как хороший спринтер, за двенадцать секунд, отмечая на бегу обострившимся слухом щелчки снайперской винтовки Погорелова; всего он их насчитал четыре. Домчался до двери, боковым зрением отмечая появление на горизонте, у ворот автохозяйства, целой группы мужчин в камуфляже. Они его заметили, но до них еще было далеко, и бегали они не так быстро, как Крутов.

В подъезде он нос к носу столкнулся с двумя рослыми парнями и выстрелил, готовый в случае невключения излучателя продолжить атаку на материальном уровне, но пси-генератор сработал.

Руку Егора свело, ледяной озноб пробежал по руке от кончиков пальцев до локтя. Оба бугая мягко, как тряпичные куклы, сложились и оплыли на пол. Подхватив автоматы, Крутов повесил их себе на шею и ворвался в коридор здания.

Дежурный в коридоре был один и сообразить ничего не успел, без звука укладываясь головой на столик у тумбочки с лампой. За стенами здания зародился шум: охрана лаборатории опомнилась и начала отрабатывать свои обязанности. Потом мгновение спустя дурным голосом взвыла сирена.

Не теряя ни секунды, Егор заскочил в первую же попавшуюся незапертую дверь и застал хозяина комнаты врасплох:

тот торопливо одевался, жуя на ходу бутерброд, тревога застигла его за ужином, и гостей он не ждал. Увидев Крутова, замер, стоя одной ногой в штанине, рванулся было к автомату на стуле и застыл, услышав клацанье затвора и негромкий, но бешеный голос:

– Стоять!

Крутов шагнул к парню, воткнул ствол автомата ему в горло и, глядя в расширяющиеся глаза, спросил:

– Где девушка и парень, которых вы захватили в деревне?

– Не я… – дернулся борцовского вида детина, чуть не подавившись бутербродом.

– Где?!

– Женщина была в седьмом отстойнике… он стоит с краю, возле леса… мужик – у вивисекторов… в лаборатории…

Крутов скрипнул зубами: ах ты, сучара, Дубневич, обманул!..

– Как открыть отстойник?

– Ключи у майора… и есть еще у Кинского…

– Кто это?

– Доктор… зав лабораторией биологических иссле…

– Где его можно найти?

– Сейчас он должен быть в центральном корпусе…

Крутов ткнул пальцем в сонную артерию здоровяка, натянул на себя его пятнистые брюки, куртку и ботинки, и выскочил из комнаты.

По коридору к выходу топали рослые парни в камуфляже, не обратившие внимания на Крутова, Егор уложил их всех двумя разрядами генератора и выбежал на улицу, надеясь, что Погорелов разберется, в кого надо стрелять, а в кого нет.

Жуковка

ФЕДОТОВ

Им удалось добраться до «фазенды» деда Ивана, родственника Крутова, о котором вспомнил Ираклий, незамеченными. Дед оказался понятливым, цыкнул на заворчавшую жену, попытавшуюся было «качать права», и расспрашивать гостей о причинах ночного визита и их бедственного положения не стал. Лишь поинтересовался, где его племяш, от имени которого и заявились гости.

К этому времени Федотов еще не знал о том, что произошло в его доме на улице Воропаева, и ответил уклончиво:

– С ним все в порядке, поехал по своим делам…

Смыв грязь, пот и кровь во дворе дома – поливали друг друга по очереди из ведра, – бывший магистр жуковского филиала Ордена чести и его бывший заместитель легли в сарае на копне свежескошенного сена, источавшего удивительные запахи луга и солнца, и отрубились начисто, не слыша ни лая собак, ни крика петухов, ни мычания коров утром, которых собирал по улице пастух.

Проснулись в полдень, разбуженные квохтаньем кур и голосом хозяина, выговаривающего что-то повизгивающей собаке. Ночью ее не было, Ираклий мог в этом поклясться. То ли дед Иван привязывал ее на огороде, то ли привел откуда-то еще.

– Пора уходить, – проговорил задумчиво Ираклий. – Нас ждут пусть и не великие, но дела.

– Смерть как не хочется! – признался Корнеев, тоже прислушиваясь к долетавшим в сарай звукам мирной сельской жизни. Жуковка считалась городом, но ее окраины всегда жили по-деревенски.