Человек-Черт
Шрифт:
– И не спорь со мной, – повысив голос сказал Жуй и не дав ей сказать и слова, отключил связь.
Толоконников удовлетворенно улыбнулся, отразив в очках надвигающуюся тучу.
– Ну что? – Жуй бросил телефон на столешницу. – Подкаблучник я?
Олеся Левит хмыкнула и ничего не ответила, а ветер с Онежского озера пробивал до костей. Грикова не перезвонила.
Финляндия. Хельсинки
19 июня 2017 г.
Жуй сомневался, что в этом тысячеместном зале есть хоть один человек хотя бы сносно разговаривающий по-русски и понимающий не только отдельные слова его песен, но он все равно старался выкладываться
Но витало в атмосфере что-то гнетущее, что-то схожее с сильными душевными переживаниями и это как больной зуб мешало выступать. И дело было вовсе не в том, что он устал от перелета из Петрозаводска до Хельсинки, а потом почти сразу до клуба «Ностури», где они готовились весь день, настраивая аппаратуру. Андрей был молод и силен, дальние дороги для него пока не составляли дискомфорта, так же как бессонные ночи. Нет, это не усталость, не изнеможение, это нечто другое, более глубокое… В зале были финны и мало кто разбирал смысл песен российской группы «Толпе», даже когда они пели на английском языке (Жуй владел английским и написал две вполне приличных англоязычных композиции). Не беда – среди русскоговорящих представителей его родной страны тоже далеко не все на выступлениях «Толпе» вникали в смысл текстов.
Тогда что не так? То, что в этом концерте группа «Толпе» была не главной, а всего лишь выступала на разогреве у финской «Порт Вааса»? Да неужели разогревать людей для взрывающей мировые чаты хардрокового «Порт Вааса» – есть низость? Наоборот! Андрей не просто уважал этих викингов с электрогитарами, он относился к «Порт Вааса» с великим почтением и восхитился предприимчивости Олеси Левит, которая смогла продвинуть «Толпе» на это выступление, да еще и добиться того, что проезд и проживание будет, разумеется, за счет организаторов концерта.
Площадка была что надо! Великолепный звук! Прекрасная настройка аппаратуры! Свет! Огни! Что еще требуется?
Андрей Жуй догадывался от чего в нем тихонько искрится беспокойство, но терпел в тряпочку и всеми силами старался сконцентрироваться на выступлении. Отвлечься на исполнение. Не думать о проблемах, находясь на сцене! Раньше у него это получалось легко, а сейчас что-то не очень.
Шла четвертая песня. «Люба хочет любви». Старенькая, написанная уже несколько лет назад, но весьма известная, по крайней мере, среди русских.
– Люба-Люба приходит в технарь,
Люба-Люба листает журнал.
Люба-Люба не любит кино,
Люба-Люба все смотрит в окно.
Надрывно пел Андрей Жуй и рвал медиатором гитарные струны, стараясь думать не о тягостном, а о том, понимают ли финны то, что «Люба» – это женское имя.
– Люба-Люба приходит домой
С какой-то непонятной тоской!
Воспользовавшись парой секунд текстовой паузы, солист «Толпе» обернулся на стоящего по левую руку басиста Игоря Артамонова, носящего прозвище Пистон. Тот наяривал басы, скрючившись вопросительным знаком и активно потея. Нормальный парень, только иногда уж слишком ответственно относиться к исполнению, считая, что без его басовых ритмов не будет стройного исполнения. В-принципе он прав, но ему лучше об этом не знать.
– Люба хочет любви!
Люба хочет любви!
Заорал
– Люба! Люба!! Люба!!! Люба!!!
Проигрыш жуевской электрогитары подхватил второй соло-гитарист – Юрка Коромыслин, откликающийся на погоняло Коромысло. Если бы не зависимость от легких наркотиков и постоянное лечение заболеваний, передающихся половым путем, Андрей считал бы Коромысло гитарным гением. Он был тощ и длин и пальцы у него были соответствующие.
Во время игры Коромысло отошел к барабанным установкам, за которыми сидел Рикардо (в миру Володя Углов). Барабанщик остервенело наяривал по установкам, он любил свою работу и был преданным членом группы, будучи в составе «Толпе» в самого дня основания. Рикардо был истинным панком, заядлым мотоциклистом (как и Жуй) и фанатом «Рамонес». Волосы он красило исключительно в ярко красный цвет, патологически ненавидел попсу и ЛГБТ.
– Люба-Люба снимает пальто.
– Любу-Любу не видит никто.
– Люба-Люба звонит друзьям
– Люба-Люба слышит обман.
– Люба-Люба не хочет ничё!
– У Любы-Любы в душе горячо!!!
Был в группе «Толпе» и самый настоящий скрипач, который мог исполнять и саксофонные партии. Звали его Таймураз Ярмагаев или проще – Тайм. Длинноволосый красавец с мощными бровями и модной среди современной молодежи бородой. Девки сходили по нему с ума, а он предпочитал чуть ли не круглосуточно слушать советский рок восьмидесятых и девяностых годов.
Но больше всего Андрею Жую нравилась клавишница группы. Милая и очаровательная девочка-эмо – Марина Евсеенкова. Жуй всегда испытывал интерес к людям с нетрадиционным образом мышления, а Марина была как раз из таких. Она любила сочетать несочетаемое, перемешивать стили и цвета, порой изумляя окружающих то временными тату на щеках, то тяжелеными военными ботинками на стройных ножках в полосатых лосинах. Клавишница могла рассказать много познавательного и необычного из разных философских областей. Для нее не составляло труда процитировать Шопенгауэра, Конфуция и Ницше. Любимыми ее книгами являлись «Голубое Сало» Владимира Сорокина и «После Казни» Вадима Бойко. По ее рекомендации Андрей прочитал оба этих романа и был весьма изумлен пристрастиями своей прелестной клавишницы. С Конфуцием он был частично согласен, Шопенгауэр ему был во многом близок, а Ницше он читать не стал. Зато по совету Евсеенковой на одном дыхании проглотил все лекции Зигмунда Фрейда и на какой-то период своей жизни стал смотреть на окружающих другими глазами. Это прошло, когда заумные мысли знаменитого психоаналитика через какое-то время почти без остатка выветирлись из молодой головы, оставив после себя только смутные понятия о бессознательном, предсознательном и надсознательном.
– Люба хочет любви!
Люба хочет любви!
Вновь заорал он, чуть не пропустив аккорд.
– Люба! Люба!! Люба!!! Люба!!!
Финнам нравилось. Бывший портовый склад, переоборудованный в концертный зал и получивший название, переводимое с финского как «Портовый Кран», многоголосно ревел. Что же будет когда после часовой программы «Толпе» уступит место для «Порт Вааса»?
«Нормально, – думал Андрей Жуй, исполняя гитарное соло, – Вроде, греемся. Вроде, не плохо. И у нас скоро будут разогревальщики! Будут!»