Человек и Церковь. Путь свободы и любви
Шрифт:
Сама по себе фотография – бумажка. Но то, что она вызывает во мне, – это настоящие, глубокие чувства. Через эти «бумажки» воспоминания и ощущения наполняют мою душу. Мой ум возвращается к тому, что для меня важно, и я с этим живу. Из тех же соображений мы поклоняемся иконе, целуем ее, держим на видном и важном месте в доме.
В истории известны случаи явления чудотворных икон. Причем они не всегда были значимыми произведениями мирового искусства, часто это очень простенькие образа. Но внезапно они становились настоящими окнами, через которые Царствие Небесное начинало входить в наш мир и через которые человек получал свет милости Божией.
Но все непостижимое неизбежно создает сумятицу в сознании человека, не воспитанного в религиозной традиции. У многих недавно пришедших в Церковь появляется
Возможно, многие из тех, кто стоял в очереди к поясу Богородицы, ее и испытали. Они подходили к раке физически уставшие, но на лицах многих выражалось умиротворение. Одни пытались что-то почувствовать, дотронувшись рукой до святыни, а другие испытали что-то особенное, стоя в этой бесконечной очереди на морозе. Нам всем кажется, что надо обязательно поцеловать, прикоснуться, приложиться, но суть-то не в этом. Какая разница, дотронулся ли ты губами до святыни или нет? Матери Божией важно не это, а твое сердце, твои мысли и твое стремление.
Конечно, тогда, в ноябре 2011 г., поклонение святыне стало для многих паломников непростым испытанием. Очередь сама по себе – это стресс. Мы все стояли в очередях, после которых чувствовали себя разбитыми и озлобленными. Это объяснимо. Нам не нравится терять время, мы злимся, раздражаемся на тех, кто прошел вперед. Есть очереди, которые разрушают. Но надо признать: в той толпе, что стояла к храму Христа Спасителя, ничего такого практически не было. То, с каким чувством многие подходили к святыне, говорило не об оголтелом и отчаянном стремлении к чуду как решению своих житейских проблем, а о другом, о чем-то более важном и серьезном. О том, что люди способны на преодоление, на духовный подвиг.
Очевидно, что многочасовое ожидание для многих стало способом выражения своей веры, благодарности, подвигом. Всего того, что приближает человека к Богу. Именно там, стоя на морозе, многие очень хорошо понимали, что, почему и зачем они делают. Для них это не было бессмысленным и утомительным ожиданием, само стояние имело смысл. Они стояли во имя Матери Божией, в этом было их отношение и стремление к Ней. И поэтому настроения среди людей были в основном христианскими.
Я сам отношусь к любым очередям очень болезненно. Они вызывают у меня глухой протест. Поэтому я не стою в них, если у меня на то нет достаточных оснований. Возможно, если бы в моей жизни или в жизни моих близких была бы какая-то отчаянная ситуация, кто-то был бы болен или находился в ужасающем положении и мне было бы совершенно необходимо, чтобы моя молитва была принята, я бы пришел туда. Есть обстоятельства, когда люди готовы на все – и дома на коленях стоять сутками, и на морозе часами. В этом смысле находиться в подобной очереди даже проще, потому что она, пусть по чуть-чуть, но движется, и это создает ощущение пути. В отличие от уединенной молитвы, поста или какого-то другого обета, данного тобой лично Богу, в очереди ты не одинок, ты среди людей, и с ними ты как будто движешься навстречу своей надежде и мечте быть услышанным. Но есть люди, которые учатся доверять Богу, не ожидая и не прося от Него чудес. Стремятся жить так, чтобы не требовалось никаких демонстративных проявлений их веры.
В противном случае ажиотаж вокруг специально привозимых святынь порой лишает людей возможности трезво мыслить. Я помню, как в те дни мне позвонила моя взволнованная прихожанка из Парижа со словами:
– Батюшка! Такое дело! Мне же, наверное, надо все бросить и прилететь к вам, в очереди постоять?
Я только руками развел:
– Ну ты что, с ума совсем сошла? Зачем? У тебя там в семидесяти километрах в Шартре лежит покров Божией Матери, в Аржантёе – риза Христова, в соборе Парижской Богоматери – венец терновый… Зачем тебе все бросать и ехать сюда?! У тебя отчаянная ситуация? Ты что, родить не можешь? У тебя же второй внук на подходе.
Отговорил. Но как бы я к этому ни относился, я понимаю людей, которые в отчаянном положении готовы на все. Между тем я убежден, что никогда не надо поддаваться массовому психозу и бежать в толпе со всеми. Осмотритесь вокруг, поинтересуйтесь, если не знаете, что и где находится. Много нового для себя узнаете. Кругозор расширите, и не только в сугубо религиозном
Есть еще один важный момент. Да, возможно, многим из тех, кто в те зимние дни составлял эту бесконечную очередь, не доставало образования и понимания происходящего, но все-таки они почувствовали что-то главное. Почему практически никто не раздражался от того, что каких-то «випов» пускают без очереди? Да потому что это бессмысленно, подходить к святыне налегке, по спецпропускам, с удобством и комфортом. Это не путь паломника. Как это раньше было: люди шли пешком в Иерусалим, и путь для них значил не меньше, чем сам святой город. Дорога становилась движением к Богу, испытанием, предстоянием.
Да, очевидно, что люди сейчас живут в незащищенном мире, и многим действительно не на что и не на кого надеяться. И они идут к Богу, к Матери Божией. В этом смысле та очередь стала, скорее, демонстрацией не беспомощности человека, а его упования на Бога. И опять же, упования, подтвержденного не просто желанием прийти и выпросить чего-то для себя, а самому отдать, потрудиться душевно и физически.
Конечно, не все в те дни было прямо уж таким исключительно возвышенным и безмятежным. Бывали моменты раздражения и недовольства. Случались и истерики, и вспышки неадекватного поведения. Кому-то становилось плохо, кто-то просто уходил. Было предостаточно «зомбированных» персонажей, про которых говорят, что у них «православие головного мозга». Все это было. Но тем не менее не это стало главным. То, что люди оказались способными к терпению, к смирению, что они на протяжении длительного времени в огромном разношерстном коллективе безропотно переносили неудобства, меня лично поразило. Огромное количество пришедших в те дни к Храму совершенно очевидно пережили что-то особенное в своей жизни. И вот это очень важно. И для них лично, и для всех нас.
Кроме того, в ту зиму произошло еще одно очень значимое с моей точки зрения событие. Городские власти тогда впервые позаботились о людях. Раньше такое никому и в голову не приходило. Притом что, может, не сутками, но по семь-восемь часов в таких очередях паломники точно стояли, им не спешили ни туалеты поставить, ни горячим чаем напоить. А тут я в первый раз увидел, что поставили туалеты, подогнали автобусы, в которых можно было посидеть и согреться. Организовали священников – все батюшки Москвы были разбиты на группы и дежурили по нескольку часов в той очереди, ходили среди людей, общались, отвечали на вопросы, подбадривали, поддерживали. Помимо этого священники круглосуточно служили в Храме – служба в те дни не прерывалась ни на минуту, и, хотя это стало большой нагрузкой, никто не отказывался.
Вместе с тем, несмотря на заботу о людях, до сих пор остается вопрос об организации. Привезли пояс ко дню рождения патриарха и планировали через день после празднования увезти его обратно на Афон. Но когда столкнулись с таким невероятным ажиотажем, растерялись. А почему нельзя было оставить его, например, на месяц или на больший срок? Паломников было бы гораздо больше, а очередь – меньше. Что, пояс опоздал бы обратно в монастырь, где долгие годы находится практически безвыездно? Какая была необходимость в таком срочном возвращении? Оставили бы на более длительный срок, разрядили бы атмосферу. Дали бы людям спокойно помолиться, чтобы они после многочасового ожидания хоть немного могли постоять перед ракой, пережить что-то, почувствовать, внутренне что-то вынести без суеты и поспешности. В этом смысле все должно было быть продумано гораздо лучше.
Есть же опыт, как можно все устроить. Те, кто ездил в Турин поклониться Плащанице, рассказывают, насколько там все удобно и организованно. Плащаницу выносят раз в 25 лет, и желающих прикоснуться к святыне не меньше, чем в ноябре 2011-го было в Москве. Чтобы избежать многокилометровых очередей и столпотворения, там организовали распространение бесплатных входных билетов через Интернет. Без них внутрь не пройти, но зарегистрироваться и получить билет с номером и временем посещения мог любой. Очереди как таковой не было, паломники собирались группами по несколько десятков человек. Прежде чем провести их к Плащанице, им демонстрировали небольшой исторический фильм, священник комментировал его и отвечал на вопросы. После этого паломники подходили к Плащанице, и у каждого было время постоять в тишине. Если кто-то хотел, он мог оставаться в храме и молиться целый день.