Человек из Кемерово
Шрифт:
Начну с земских заморочек. Тех, которые я знаю. Ну и в конце мелкими буковками надо будет обязательно добавить: «а ведь еще есть куча уродов, про которых я не в курсе». И любой из них мог подтолкнуть под локоток купца Суханова. Чтобы его руками попытаться прижать к ногтю слишком независимого скупщика антиквариата. Или спровоцировать войну, по итогам которой на меня добавится компромат. Что неизвестному противнику тоже будет на руку.
Сейчас, когда у меня за спиной топтуны из Сыскного, придется стать приторно вежливым и каждый шаг по возможности просчитывать. А то опять в подвал увезут и там с дыбой познакомят. Мир у нас простой. И методы
* * *
Загляну к «особе непонятных кровей». Запас подарков обновить. Поэтому очень неспешно добрался до вытянутого белоснежного дома с вывеской «SPARTA», полюбовался вычурными завитушками букв и прикоснулся к полям цилиндра. Мы с местными бодрыми и накачанными раскланиваемся в рамках прохладных отношений. Три месяца назад группа наиболее нахальных и не сдержанных на язык спустилась с крылечка, перегородила дорогу и попыталась мне высказаться на тему «чужие в нашем районе не ходят». За что закономерно получили палкой по хребтине. Трость у меня — правильная, со специальным артефакторным напылением и тонким металлическим стержнем внутри. Я когда в мастерской брал, сразу предупредил — фуфло не стоит впаривать, на месте проверю. Первую одним ударом в щепки разнес о прилавок. Этой — тот самый прилавок пробил. Зато на ней — ни царапины. За ремонт прилавка и покупку рассчитался честь-по-чести, теперь с удовольствием использую во время прогулок. Например — вправить мозги идиотам, кто дурацкие расовые заморочки пытается использовать для маскировки банального ограбления.
Как они тогда орали. Сначала в боевом задоре, а потом слезами умываясь. На крыльцо следом еще несколько человек выскочило. Включая троицу главных тренеров, кто заодно еще и хозяева. Вот им и высказал, попутно легонько роняя каждого из идиотов, кто встать пытался:
— Судари, а не охренели ли вы часом?! Меня, урожденного города Кемерово, бывшего счетчика Елыкаевской управы орком называть? Что, давно с Холопьим Приказом не общались? Так я устрою! Чтобы в следующий раз думали, кто пархатый снага, а кто уважаемый человек!
Молодым от души еще чуток добавили и хором извинялись. Вопрос-то скользкий. Если ты орка дундуком обзовешь и в рыло дашь от щедрот, это один вопрос. А вот если ты человека поганью зеленой обозвал — это уже покушение на основы Государственности. Потому что каждая тварь внутри границ имя свое имеет. И мешать эти имена, особенно в площадной брани, это призывать к бунту и шатать трубу у ближайшей губернской управы. Почетные граждане с любым цветом кожи такое не любят. Слишком хорошо в памяти замятня семнадцатого года отложилась. Тогда пьяная шваль стреляла и вешала любого, кто под руку подвернулся. Вот и следят за порядком, жестко разделяя: здесь народ лишнего на грудь принял и бытовой расизм в легкой форме. А тут уже статья, уложение о порядке в анклавах и можно ноздри рвать для осужденных трибуналом на пожизненное.
Поэтому избитых дураков в зал как мешки с дерьмом забросили, еще раз извинились и спросили:
— Прощения просим, не доглядели за обормотами. Но мы им еще мозги прочистим, а то за языками не следят. Старшеклассники. Дури много и единственная извилина… Вы к нам в клуб заниматься, да? Абонемент на полгода бесплатный дадим.
— Заниматься? Я вас голыми руками любого убью, штанга не понадобится. Нет, я к господину
Все. С той поры — если кто на крыльце стоит и курит, обязательно мне «здрасть» говорит. И старается бочком-бочком правее сдвинуться, подальше от широкой бетонной дорожки в конец дома.
Кстати, еще одна тайна. Курят многие, начиная с подростков и заканчивая дряхлыми стариками. Но зачем курить, если ты спортом занимаешься — это для меня загадка. Мне всегда казалось, что штанга, гиря и отжимания слабо с вонючим дымом связаны. Одно дело орки — они с рождения здоровые и ни один от рака легких не загнулся. Но люди — хрупкие создания. Разок тростью по заднице получат — и все, почти инвалиды.
Постучавшись в дверь, я зашел в большую комнату, где обитал ювелир. Да, там еще кнопка электронного звонка, но обычно двери не закрывают, а звук испорченной зубоврачебной машины мне всегда не нравился. Хоть бы мелодию сменил, старый ворчун.
— Вы таки рискуете когда-нибудь лишиться самого ценного, — поприветствовал меня сидевший в углу старик, привычно смахивая безразмерным клетчатым платком несуществующую пыль с лысины.
— День добрый, многоуважаемый Гирш Хаимович. Хотите сказать, что ваши милые таксы попытаются погрызть мою палку? Как говорит ваша мама, я немножечко сомневаюсь. Вы их слишком хорошо воспитали.
В лавке вместо вооруженной охраны два дога. Псины, размером с сибирского медведя. Даже когда лежат — их голова на одном уровне с моей. Я не знаю, чем их кормят и где взяли, но очень сильно подозреваю Хтоническую родословную наглых морд. Я шкуру пытался разглядывать при возможности, но хитрые скрытые письмена расшифровать не смог. Зато готов деньгу поставить, что от этих лоснящихся боков даже крупнокалиберная пуля отскочит. И дрессировали барбосов специалисты своего дела. Слушают только хозяина, никаких угощений от чужих не берут, прикидываются статуями из черного мрамора. Хотя глазами гостей буравят. Молча. Вот только если старику что-то не понравится — порвут любого за секунду.
Поэтому и не закрывает дверь Шлиман. И даже если засидится, поздно вечером домой идет без опаски. Две чернильные тени по бокам — и никакой шпаны рядом.
* * *
Выложив монеты на толстое прозрачное стекло, озвучил заказ:
— Обычная оправа, тонкая цепочка на две ладони длинной. Серебро.
— Монеты чистить?
— Нет. Только черной финифтью цифры оконтурить, как в прошлый раз делали.
Вздохнув, старик аккуратно переложил темные кругляши в пенал, закрыл крышку:
— Никакой фантазии, Илья Найденович. Вы слишком консервативны.
Развел руками, полностью соглашаясь с ювелиром.
— Наверное, от вас приобрел чуть-чуть мудрости. Хочется на это надеяться, по-крайней мере.
— Завтра после обеда будет готово. Двадцать денег за все.
— Платить сейчас или завтра?
Подумав, Шлиман выбрал второе:
— Лучше по факту. Вдруг со мной случится подагра или еще какие неприятности? Преставлюсь неожиданно и будет моя душа грустить на небесах. Деньги взял, а заказ не выполнил.