Человек из племени Ад. Экзотическая сага
Шрифт:
Лейла с изумлением посмотрела на служанку.
– Я не узнаю тебя, Гюль. Что с тобой происходит? Ты беспрекословно исполняла мои поручения, пока я не решила привлечь к делу Фериду. Почему ты только сейчас заговорила о своих опасениях?
– Потому что не доверяю этой рыжей девице. Она лишь с виду сонная муха, но одному богу известно, что у неё на уме.
– Я же сказала, что приставлю к ней Якуба. Не думай об этом больше. Иди к себе и хорошенько отдохни. У тебя совершенно измученный вид.
* * *
– Ферида, откажись
Ферида с явной неохотой оторвалась от вышивки, которой занималась до прихода товарки.
– Что ты, душа моя, как я могу не выполнить приказание госпожи? – с деланным смирением спросила она. – И почему я должна отказаться от такого лестного поручения?
– Потому что я прошу тебя.
– Ты просишь меня, – скорчила кислую гримасу Ферида. – Разве у тебя осталось золотишко, чтобы подкрепить им свою просьбу?
– Нет, – кротко ответила Гюльфем. – Ты же знаешь, я всё отдала тебе, до последнего колечка.
– В таком случае, не обессудь, если я не исполню твою просьбу.
– Жадное корыстолюбивое создание! По крайней мере, обещай мне, что вначале отнесёшь кувшин и записку Хаджи-хакиму.
– Зачем это? – удивилась Ферида.
Гюльфем в отчаянии заломила руки.
– Хорошо, я открою тебе свою тайну, если пообещаешь хранить её.
Ферида пожала плечами.
– Ладно, если ты так просишь, – нехотя согласилась она.
– В этом кувшине не простой отвар, а любовное зелье, которым княжна надеется разбудить страсть нашего господина. А Хаджи-хаким уверен, что она своими руками роет себе могилу, и любовь мужа убьёт её, или, что немногим лучше, окончательно подорвёт её здоровье. Ты же знаешь, как она слаба и немощна, а царевич силён и ненасытен. Во дворце много болтают про их несовместимость. Только княжна не желает мириться со своим безнадёжным положением. Она так любит своего мужа, что готова сократить себе жизнь, лишь бы оказаться в его объятиях.
– Ну и ну! – присвистнула Ферида. – Кто бы мог подумать, что в этом хилом теле заключён такой сильный дух!
– Наша госпожа отчаянно смелая, – согласилась с ней Гюльфем, – но долг её близких уберечь её от непоправимого шага. Вот мы с Хаджи-хакимом и решили нейтрализовать воспламеняющее средство, заменив его безобидным отваром. Ты понимаешь, к чему я веду, Ферида?
Рыжеволосая рабыня презрительно поджала пухлые губки.
– Уж не дура! Только и госпожа, как видно, не лишена прозорливости. Я уверена, что она распознала твои хитрости, потому и отстранила тебя от этого задания. Если я присоединюсь к твоим интригам, она и меня лишит своего доверия.
– Неужели для тебя это важнее жизни и здоровья госпожи?
– Ну, если она сама о себе не думает, то мне и подавно всё равно! Пусть хоть шею себе свернёт, стараясь запрыгнуть в постель муженька. Только сдаётся мне, что все её потуги напрасны. Его высочество не животное, чтобы бросаться на кости, даже под воздействием
– Негодяйка! – произнесла Гюльфем, сжимая кулаки.
– А ты лицемерка! – невозмутимо отпарировала Ферида. – Теперь я поняла, почему тебя так долго не было вчера и третьего дня. Ты приняла на себя раздутый госпожой огонь, упивалась украденной у неё любовью сахиба и при этом наверняка ещё утешала себя, будто спасаешь ей жизнь. А теперь, когда настал мой черёд попытать своё счастье, ты выдумала эту ложь про замену отвара, чтобы не делиться им со мной.
– Это не ложь! – воскликнула Гюльфем. – Спроси у Хаджи-хакима, он подтвердит мою правоту.
– По-твоему, мне больше нечем заняться? – смешливо спросила Ферида.
Ослеплённая гневом, Гюльфем сунула ей под нос записку.
– Вот доказательство того, что я не лгу. Здесь написано: «Хаким, ваше зелье никуда не годится, сварите мне другое по рецепту моего учителя».
Ферида выхватила у неё из рук записку.
– Что это? Рецепт отворотного зелья! О, Аллах! Ты ещё хуже, чем я о тебе думала. Значит, ты готова лишить сахиба мужской силы, лишь бы не уступать его мне?
Гюльфем, решившаяся на этот шаг в приступе безумной ревности и уже сожалевшая о нём, вцепилась в рыжие волосы товарки. Ферида завизжала от боли, как кошка, которой прищемили хвост. Услыхав шаги за дверью, Гюльфем спешно отпустила её и со смирением сложила ладони у груди.
– На коленях молю тебя, Ферида, отдай мне записку!
– Не вижу, чтобы на коленях, – с издёвкой хмыкнула Ферида.
Гюльфем, готовая на любое унижение, чтобы вернуть изобличавшую её записку, хотела опуститься на колени, но в эту минуту открылась дверь. В комнату Фериды вошёл Якуб, мальчик лет восьми-девяти, состоявший на побегушках у княжны Лейлы.
– Госпожа велела вам передать, что у вас слишком шумно, ханум, – с важностью сообщил он. – Вы мешаете ей творить молитвы и готовиться к визиту царственного мужа.
Ферида язвительно фыркнула. Маленький моралист посмотрел на неё с явным неодобрением.
– Ферида-ханум, вам пора отнести целебный отвар его высочеству. Мне поручено проводить вас до дверей в его покои.
Ферида пригладила растрепавшиеся в потасовке локоны и поправила пояс из золочёных колец, кокетливо повязанный на её стройных бёдрах.
– Я готова, – наконец объявила она.
– Ферида, прошу тебя, – взмолилась Гюльфем, – не губи меня.
– Я подумаю, – величаво кивнула Ферида, проплывая мимо неё, ровно лебедь, вытянув длинную гибкую шею и чуть откинув голову с тяжёлой шапкой рыжих волос. – Но твоя цидулька останется у меня. Так приятно сознавать, что я держу твою жизнь в своих руках.