Человек из племени Ад. Экзотическая сага
Шрифт:
Муселима пробрала дрожь, когда юный титан направил к нему своего буланого коня, ступавшего ровным размеренным шагом. Толпа, волнуясь, расступалась перед ним, как Красное Море перед Моисеем.
– Здравствуй, дядя Муса! – весело поздоровался он.
– А-а… – выдохнул царь, – так значит, ты и есть Сарнияр Измаил, мой племянник.
Он протянул ему руку для приветствия, но юноша проигнорировал его дружественный жест.
– Ну что ж, поздравляю с победой, племянничек. Хотя в толк не возьму, как тебе удалось проникнуть
– Ты приказал открыть ворота для турецких янычаров, а мои люди просто смешались с ними.
– Предатели! – сквозь зубы процедил Муселим.
– Нет, – возразил Сарнияр, – они не предавали тебя, потому что больше не служат тебе.
– А кому они теперь служат? Тебе?
– Да, – с гордостью подтвердил царевич. – Мне и моему отцу, который скоро вернётся домой. Благодаря старшине Нуреддину и его команде я вошёл в родной город без единого выстрела. Я сберёг доверившихся мне людей для других, ещё более славных свершений, чем развенчание такого подонка как ты, дядюшка.
– Зачем ты выпустил из тюрьмы государственных преступников?
– Потому что ты их осудил, а твой суд, как и все твои деяния, неправедный.
– Хватит с ним объясняться, ваше высочество, – грянул чей-то глумливый бас. – На вилы его и в костёр!
Толпа деревенских вояк заревела, как стадо одичавших буйволов. Кое-кто из них обнажил кривые сабли и принялся резать ими воздух.
– На дыбу его! Смерть подонку! – вопили сотни глоток.
– Нет и ещё раз нет! – с трудом перекричал толпу Сарнияр. – Мы не дикари, чтобы убивать без суда и следствия. У нас есть законный владыка. Когда он вернётся в Румайлу, сам решит его судьбу. А пока проводите моего дядю в тюрьму и предоставьте ему самую удобную камеру.
Сарнияр вздрогнул, когда его колена коснулась чья-то тёплая рука.
– Я горжусь вами, – с восхищением сказал Рахим, – вы приняли мудрое и справедливое решение.
Муселима схватили под мышки и без всякого почтения поволокли по тюремному плацу. Он отчаянно отбивался и голосил на всю округу:
– Керим! Где ты, мой мальчик? Ко мне, мой сладкий! Я не пойду в тюрьму без тебя!
– Нет, я не могу это слушать. – Сарнияр спешился и, отстранив Рахима, приблизился к обезумевшему родственнику.
– Заткнись, ублюдок! – зарычал он и, не сдержавшись, врезал по его мерзкой роже. – Ты совратил несчастного ребёнка, а теперь хочешь, чтобы он разделил с тобой твою печальную участь? Не дождёшься, гнида! Я пощадил твою жалкую жизнь, но потакать твоим паскудным прихотям не намерен. Ещё раз пикнешь, и тебя спустят в самый глубокий каземат этого гостеприимного заведения.
Муселим в страхе примолк, и его утащили в тюрьму под дружное улюлюканье толпы. Сарнияр устало привалился к плечу Рахима.
– Подумать только, эта похотливая свинья уродилась в нашей добродетельной семье. Мне стыдно, что я одной с ним крови, друг мой.
– Успокойтесь, – ответил
– Да услышит тебя Аллах, – улыбнулся Сарнияр, – ещё неизвестно, что он оставил нам после себя.
Глава 2
– У меня ничего не получается, Ходжа, – пожаловался Сарнияр Хусейну, заглянув к нему под вечер, после утомительного заседания в диване.
Солидный пожилой мужчина с проседью в густых каштановых волосах оторвал голову от книги, лежавшей у него на коленях, и с улыбкой посмотрел на своего воспитанника.
– О чём вы, дитя моё? – спросил он.
– У меня не получается управлять страной, – объяснил Сарнияр. – Я ничего не понимаю в финансах и налогообложении. Не могу разобраться в донесениях, которые мне присылают из казначейства. Мне приходится вслепую подмахивать бумаги, чтобы не расписаться в своём невежестве.
Хусейн глубоко вздохнул и отложил книгу.
– Вспомните, дитя моё, – сказал он, – сколько я внушал вам, что ученье – это свет, который поможет вам пробиться в жизни. Однако вы пренебрегли и моими советами, и науками.
– Я рос в такое смутное время, – воскликнул Сарнияр. – Моё отрочество прошло в борьбе за выживание. У меня не оставалось ни времени, ни сил корпеть над учебниками. А теперь уже слишком поздно. В моём возрасте садиться за парту просто смешно.
– Что ж, вы так и останетесь неучем? – нахмурился Хусейн.
– Найдутся люди, которые выполнят всё за меня.
– А сами вы, чем намерены заняться?
– Хочу освоить новейшие боевые искусства.
– Выходит, снова готовитесь к войне? Но в этом, слава Аллаху, нужда миновала. Сейчас мирное время, и нужно заниматься мирным трудом.
– Если нет войны, её можно разжечь, – самоуверенно заявил Сарнияр.
– Во имя Аллаха, дитя моё, не говорите таких слов. Ваш батюшка будет недоволен мной, когда вернётся из Индии. Вы должны честно исполнять свои обязанности регента в его отсутствие.
– Но я ничего не понимаю в них, Ходжа. И к тому же мой дядя Муса практически разорил страну за время своего варварского правления. Всё так запущено, что даже самым образованным из наших учёных голов не справиться с дядиным «наследством». Я не могу, поверьте мне, не могу.
– НО ВЫ ДОЛЖНЫ! – непререкаемым тоном возразил Хусейн. – Вы обязаны хотя бы попытаться.
Ничего не ответив, Сарнияр выбежал из комнаты наставника и помчался в свои покои. Притворив за собой дверь, он достал из ниши большую шкатулку чёрного дерева, выстланную изнутри серебристым шёлком, и забрался с ней на диван. В этой старенькой шкатулке с облупившимся местами лаком хранился семейный архив, который он любил перебирать, особенно по вечерам. Царевич достал наугад письмо отца, присланное им в прошлом году из Индии.