Человек из Преисподней: Часть 1. Дом

Шабалов Денис

За первым знаменосцем, чуть поотстав, шли параллельно друг другу еще двое – с Боевыми знаменами ПСО и ПБО. Они двигались рядом, миллиметр в миллиметр, не опережая и не отставая друг от друга – символ того, что оба подразделения вместе, плечом к плечу, стоят на службе общины. Люди зашевелились, замерли, вытягиваясь вверх, словно стараясь стать выше ростом – слишком уж торжественный момент, невозможно не тянуться. Многие, особенно старики, боевые ветераны, пришедшие точно при полном параде, со значками боевых наград на груди, смотрели на знамя блестящими от слез глазами. Традиция торжественного парада брала свое начало даже не с Грохота – много-много раньше, с тех незапамятных времен, когда люди еще жили под голубым небом в той самой стране, в России. Это была одна из воинских традиций,

многие из которых формировались веками, и потому их следовало беречь и относиться к ним с большим уважением.

Промаршировав вдоль всего строя, знаменная группа, развернувшись в одну шеренгу, остановилась напротив Второй экспедиции и, разом развернувшись лицом к плацу, замерла.

– Пара-а-ад!.. Смир-р-рна!

Над плацем разом будто обрубили звук, повисла мертвая тишина.

– К торжественному маршу!..

Из строя, чеканя шаг, вышли командиры групп. Три шага вперед, поворот налево, еще три шага. И остановка, удар каблуком о бетон пола.

– Покомандно!..

Весь строй стоит на месте, и только командиры групп, вместе, будто чувствуя друг друга, синхронно повернулись направо, оказавшись таким образом каждый во главе своего подразделения.

– На одного линейного дистанции!..

Серега со своего места не видел – но и без того знал, что происходит, уже разучивали на строевой подготовке. По этой команде восемь бойцов начинают движение с края плаца и, маршируя вдоль трибуны и строя экспедиции в одну шеренгу, проходят вперед. Через каждые двадцать шагов последний из них останавливается на месте и поворачивается лицом к плацу и спиной к трибуне. Это – линейные для обозначения линии прохождения подразделений и соблюдения дистанции.

– Управление прямо, остальные напра-во! Шагом… марш!

И снова грянул марш! И пошли, и пошли!.. Ровными рядами, четко, красиво, отмахивая руками, подбородки вверх... Проходя мимо строя экспедиции, каждая группа хором выкрикивала «и раз!» – и руки по швам, поворот головы направо, отдавая тем, кто уходил, воинское приветствие. Серега глядел во все глаза. Ух и красота!.. Четко, по-военному… Для обеспечения парада даже приказ вышел по войскам, запрет выхода в Джунгли. Теперь до девятого мая все будут в Доме – это и для парада нужно, и для выпускного экзамена, чтоб в это время никто в паутине не работал, а только выпускники. После уже, как второй парад отгремит, – тогда жизнь снова в колею войдет, снова пойдут обоймы на охоту. А пока – праздники…

Прошла мимо трибуны последняя группа. Тотчас же из строя экспедиции вышел старший офицер, прошел к трибуне и, кинув под козырек, обратился к Важняку. Владимир Иванович на воинское приветствие ответил, спустился, обменялся с офицером рукопожатием и, положив ему руку на плечо, что-то сказал.

– Прощаются, – прошипел в ухо Гриша. – Все, сейчас уходят.

Сергей и сам это видел. Старший кивнул, снова бросил ладонь к голове – и дал отмашку. И тотчас же строй экспедиции тронулся с места и, разворачиваясь в походный порядок, выделяя из основной своей массы разведку и передовой дозор, формируя ядро и тыловое прикрытие, начал медленно втягиваться в южные ворота Внешнего Периметра.

Где-то там, в общем строю, прихрамывая на одну ногу, уходил и Серегинотец.

Глава 6. БОЛЬШОЙ СОВЕТ

Ночью обойма Совы не вернулась. Это мало что значило, группы опаздывали к заявленному сроку сплошь и рядом, иногда и на несколько дней – но в свете поступающей с внешних КПП информации о скапливающихся на горизонте контр'oллерах это был нехороший сигнал. Настораживающий. Точно так же когда-то пропала без вести и обойма Марка Центуриона. Даже следов не нашли. Серега, заявившись с самого утра в Штаб в надежде поймать Важняка, буквально ощущал, как постепенно сгущается напряжение. Потеря обоймы – это серьезно. Настолько серьезно, что Глава может «Красную тревогу» по Дому объявить. А это значит – поисковые отряды в паутину, казарменное положение для бойцов ПСО, дополнительные смены по всем службам Дома. Хуже только «Боевая готовность». Но это уже когда прямая угроза, когда все силы брошены на

отражение, когда бойцы ПБО живут и спят на боевых постах, а граждане Дома, возрастом от тринадцати годковдо пятидесяти включительно, получают оружие и занимают места согласно боевому расписанию. «Боевая готовность» значила войну.

Важняка он все-таки нашел. Зацепил в коридоре буквально на минуту. Генерал, выслушав, тут же смысл понял и обещал до Совета прикинуть.

– Подумаю. Пока не до того. С южного КПП доложили – за утро, начиная с шести, отстреляли четыре буратины и двух киборгов. В районе первой переборки сняли. Похоже, разведгруппа… На западном и восточном направлении тоже неспокойно. На севере пока тихо, но это ничего не значит, сам понимаешь, – поделился он. – Кадавры твари еще те, могут какой угодно финт изобрести…

Серега озабоченно покачал головой. До первой переборки три километра. И если враг совсем рядом – значит, наката не избежать.

– Тревогу будут объявлять?

– В ближайший час желтый уровень. Если к вечеру Сова не вернется и наплыв продолжится – красный. В четыре часа, кстати, Совет собирается. Предварительно. Если изменение по времени будет – доведут. Готовься.

И убежал дальше, сопровождаемый двумя посыльными.

Желтый уровень – это ладно, это как предупредительный сигнал. Опасности еще нет, но уже тревожно. Запрет только один – нельзя уходить за Внешний Периметр. Плюс к тому, в ближайшее время наверняка назначат ГБР на Плантации: по первому сигналу быть готовыми стартовать для усиления тамошнего гарнизона. Путь неблизкий, больше тридцати километров, но от Дома туда уходит железнодорожная ветка, по которой бегают хорошо вооруженные мотовозы. Полчаса – и на месте, если без накладок. Однако – это все в обязанностях ПБО. ПСО задействуется если совсем уж худо, а значит, день пока свободен и можно заняться своими делами. Но при этом краем уха слушать систему оповещения. Заревет – тогда уж к Штабу со всех ног.

Дел на сегодня особо не предвиделось. Сходил в прачечную, забрал что с вечера отдал в стирку. Спросил у женщин про Гришку – пока не появлялся, хотя барахло его тоже готово, постирано-вычищено. Дрыхнет, поди, сукин кот. Заперся в отсеке и рожу плющит. После сгонял по-быстрому к Самоделкину – Михаил Эдуардович подтвердил, что договор в силе: как только раздобудет Серега последнюю пластину, так он сразу за новый броник и усядется. По работе недолго, неделя-полторы. Главная закавыка в титане [79] – металл редкий, его только с тысячников снимают. Потому здесь именно так: материал – заказчика, а работа – мастера. Удовлетворившись сказанным, Серега вернулся к себе. Повозился со снарягой, подготовив основной комплект, проверил еще раз оружие, рюкзак, броню… На этом дела и закончились. Времени двенадцать, до Совета четыре часа… можно и на тренировку.

79

Для броневых плит используется не чистый титан, а разнообразные сплавы. «Титановая» – это уж обозначение по привычке, разговорное.

Каждый командир ПСО волен был строить подготовку своих людей так, как считал нужным. Можно хоть каждый день личный состав на стадион выгонять, а можно самих себе предоставить. Решай сам. Но если на очередном зачете во время пробежки у тебя в группе кто-то сдохнет или в стрелковке, скажем, хреново себя покажет – коэффициент за «сложность, напряженность и специальный режим несения службы» [80] падает на ноль. А значит, и денежное довольствие в два раза урезается, и обойма остается на казарменном положении, пока отстающего не подтянут. Всем коллективом. Война и охота – дело командное. И ответственность в обойме должна быть коллективной.

80

Сложность, напряженность и специальный режим несения службы. Надбавка к денежному довольствию в армии. Не вдаваясь в подробности – что-то вроде ежемесячной премии у гражданских.