Человек из пробирки
Шрифт:
При этих словах Стулов вскочил с места, намереваясь что-то сказать, по Соселия весьма решительно оборвал его: - Не нарушайте порядка! Что вы все время суетитесь, когда вас не просят?
Лидочка с благодарностью посмотрела на него. Какой молодец и как жалко, что Володя и Дмитрий Александрович не могут помочь его жене!
Иконников постучал мундштуком о край пепельницы и обратился к Володе, глядя на него с пытливым интересом: - Уточните, пожалуйста, что вы понимаете под выражением "молекулярная копия"?
– Это значит, что все до единой
– Гомункулус, значит?
– Да.
– В таком случае хотелось бы знать, как вам это удалось?
– ровным, спокойным голосом спросил Иконников.
– В протоколе говорится о какой-то таинственной рукописи и сделанных на ее основе разработках.
– Правильно говорится, - подтвердил Володя.
– Только ввести вас в подробности технологии биокопирования я не могу из принципиальных соображений.
Оба сотрудника профессора не отрываясь смотрели на Володю.
– Какие же это соображения, если не секрет?
– спросил Виктор Иванович.
– Сугубо этического порядка. В протоколе о них мимоходом сказано. Мой друг и я считаем находку ненужной и вредной для человечества в его нынешнем неуравновешенном состоянии.
– Странная позиция!
– с удивлением сказал Семен Миронович, выпячивая нижнюю толстую губу.
– Впервые в жизни вижу чудака, который хоронит собственное открытие.
– Если оно действительно есть, - заметил остроносый Виктор Иванович.
Володя ничего не ответил.
– Нет, это в голове не укладывается!
– горячо воскликнул Семен Миронович.
– Как это так? Сделали открытие и молчат!
Со своего места поднялся капитан Гринько: - Товарищи, тут разговор пустой. Оба задержанных отказались раскрывать свою тайну, поэтому мы к вам и обратились. Предварительной экспертизой установлено что они не близнецы и не двойники. Похоже, и в самом деле один оригинал, а другой его копия. Вот мы вас и спрашиваем: если это так, то можно ли каким-нибудь образом определить, кто есть кто?
Ученые переглянулись.
– А что, интересная постановка вопроса!
– В самом деле, если допустить?
– Можно попробовать метод Тьюринга.
– Для начала можно.
"Что это за метод такой?" -с тревогой подумала Лидочка.
Вскоре, впрочем, все разъяснилось. Оба сотрудника подсели к профессору с двух сторон, и все трое стали негромко совещаться. Потом Виктор Николаевич что-то быстро записывал на листке бумаги, а Семен Миронович, обратившись к собранию, пояснил, что метод, или тест, Тьюринга позволяет установить наличие интеллекта у искусственных разумных систем, и применяется в роботехнике. Экспериментатор задает серию вопросов роботу и человеку, находящимся в соседней комнате. Если по ответам невозможно установить, кому они принадлежат, значит, робот имеет полноценный разум. В данном случае, пояснил далее Семен Миронович, тест можно упростить.
Только что выступавший двойник имеет интеллект,
– Можете не проверять, - подал голос Стулов, покосившись на Соселию. Интеллект у Владимира Сергеевича очень высокий, иначе он не работал бы главным инженером.
– Почему же? Пусть проверяют, - сухо возразил Владимир Сергеевич. Все должно быть точно.
– Правильно. Все должно быть точно, - подтвердил Виктор Иванович. То, что товарищ работает главным, ничего не говорит. В принципе предприятием может руководить и ЭВМ.
Он откашлялся, потеребил бородку и стал читать вопросы, каждый раз поднимая голову и пристально глядя на Владимира Сергеевича.
Лидочка думала, что у Владимира Сергеевича будут спрашивать подробности его биографии, но ученые оказались хитрее. Вопросы, которые задавал Виктор Иванович, оказались забавными. Что общего у луны и голландского сыра? Почему у кошки нет рогов? Какая разница между гайкой и грушей? Кто умнее, негры или велосипедисты? И так далее - один другого смешнее.
Владимир Сергеевич держался уверенно и спокойно, самым серьезным образом отвечая на каждый вопрос, - иногда кратко, иногда в обстоятельной форме, пространно и с пояснениями. В конце эксперимента, когда Иконников спросил сверх списка, боится ли он смерти, Владимир Сергеевич ответил даже чем-то вроде шутки: - Не знаю, не умирал.
Его реплика вызвала оживление среди ученых, и Семен Миронович, обращаясь к коллегам, сказал: - По-моему, двух мнений быть не может. Интеллект налицо.
– И весьма высокий, - добавил профессор.
Наступила пауза.
– Ну и что же?
– спросил капитан.
– А ничего, - улыбаясь, сказал Семен Миронович.
– Круг замкнулся. Оба вполне разумны и могут быть отнесены к виду гомо сапиенс. Установить разницу между оригиналом и предполагаемой копией невозможно. Правильно я говорю, Роман Николаевич?
– Правильно, - благожелательно кивнул тот.
– Великолепно!
– с нервным смешком воскликнул Володя.
– Вот что значит система! Только вы, Роман Николаевич, глубоко заблуждаетесь, полагая, что игрой в вопросы и ответы можно решить проблему человека. Голой логистикой она не исчерпывается.
Это было произнесено таким решительным и бескомпромиссным тоном, что у обоих сотрудников вытянулись лица. Разве можно так разговаривать с профессором! Расстроенная Лидочка запоздало дернула Володю за локоть.
Она увидела, как чуть порозовел выпуклый гладкий лоб профессора Иконникова, как сузились его глаза, внимательно изучая неожиданного оппонента.
– Игра, говорите?- спокойно и медленно сказал он.
– Ловлю вас на слове и попробую доказать вам, что логика - это не игра.
Он обратился к сотрудникам: - Наш гость несколько минут назад заявил, что двойник представляет точную его копию. Допустим, что это так, что все до единой молекулы тел двойников совпадают. Какой из этого допущения следует вывод?