Человек из Санкт-Петербурга
Шрифт:
Стивен сел рядом с ней. Она посмотрела на него. Брюки его обгорели, кожа почернела и покрылась волдырями. Но главное, что он живой.
Она посмотрела в сторону двери.
Стивен увидел брошенный ею взгляд.
Лидия почувствовала, что стоящие рядом Черчилль и Томсон прислушивались. Стивен взял Лидию за руку.
– Он спас ее, – произнес он. – А потом передал ее мне. Тут рухнул пол. Он мертв.
Глаза Лидии наполнились слезами. Увидев это, Стивен сжал ее руку. Он
– Я видел его лицо, когда он падал. Не думаю, что я когда-нибудь смогу забыть его. Понимаешь, он был в полном сознании, и глаза его были открыты, но... но в них не было страха. Можно сказать, в них сквозило... удовлетворение.
По щекам Лидии хлынули слезы.
– А теперь избавьтесь от тела Орлова, – отчеканил Черчилль.
«Бедный Алекс», – подумала про себя Лидия, оплакивая и его тоже.
– Что? – не веря своим ушам, переспросил Томсон.
Черчилль повторил:
– Спрячьте его, закопайте, выбросите в огонь. Мне все равно, как вы это сделаете. Но только избавьтесь от него.
Лидия в ужасе смотрела на него и сквозь пелену слез увидела, как из кармана своего халата он вытащил связку бумаг.
– Соглашение подписано, – пояснил Черчилль. – Царю сообщат, что Орлов погиб при пожаре, охватившем Уолденхолл, и что это был несчастный случай. Орлова никто не убивал, понимаете? И никакого убийцы не было!
Он обвел взглядом каждого. На агрессивном, пухлом лице изобразилась свирепая усмешка.
И никакого Феликса никогда не существовало.
Стивен поднялся и подошел к телу Алекса. Кто-то уже успел прикрыть тому лицо.
Лидия услышала, как Стивен проговорил:
Алекс, мой мальчик... Что я скажу твоей матери?
Склонившись к убитому, он сложил ему руки на груди, в том месте, где зияла рана.
А Лидия все смотрела на огонь, уничтожающий историю многих веков, пожирающий прошлое.
Стивен подошел и встал рядом.
Он прошептал едва слышно:
– Никакого Феликса никогда не было.
Она взглянула на него. За его спиной, на востоке, небо выглядело серебристо-серым. Скоро встанет солнце, и наступит новый день.
Эпилог
Второго августа 1914-го года Германия вторглась в Бельгию. В течение нескольких дней немецкая армия заполонила Францию. К концу августа, когда казалось, что Париж вот-вот падет, значительная часть немецких войск была выведена из Франции, чтобы защищать Германию от России на восточном фронте. Таким образом, Париж устоял.
В 1915 году Россия получила формальное право контроля над Константинополем и проливом Босфор.
Многие из тех молодых людей, с которыми Шарлотта танцевала на балу у Белинды,
В 1916 году Лидия родила мальчика. Из-за возраста матери роды ожидались трудными, но, в конце концов, все произошло благополучно. Мальчика назвали Алексом.
В 1917 году Шарлотта подхватила воспаление легких, и ее отправили домой. Выздоравливая после болезни, она перевела на английский «Капитанскую дочку» Пушкина.
После войны женщины получили право голоса. Ллойд Джордж стал премьер-министром. Безил Томсон получил дворянское звание.
Шарлотта вышла замуж за молодого офицера, которого выхаживала в госпитале во Франции. Война сделала его пацифистом и социалистом, и впоследствии он стал одним из первых депутатов-лейбористов в парламенте. Шарлотта же стала ведущей переводчицей русской литературы девятнадцатого века в Англии. В 1931-ом году они с мужем побывали в Москве и, вернувшись домой, заявили, что СССР – это пролетарский рай. Но после германо-советского пакта они изменили свое мнение. В 1945 году муж Шарлотты был министром без портфеля в правительстве лейбористов.
Шарлотта все еще здравствует. Она живет в коттедже на бывшей семейной ферме Уолденов. Ее отец построил этот коттедж для своего бейлифа. Это просторный, крепкий дом с удобной мебелью и веселой обивкой. На месте семейной фермы теперь жилой массив, но Шарлотте нравится, когда вокруг много людей. Уолденхолл был позднее восстановлен, и теперь им владеет сын Алекса Уолдена.
В событиях недавнего прошлого Шарлотта иногда путается, но лето 1914 года помнит так, будто это было вчера. Тогда ее грустные карие глаза затуманиваются дымкой воспоминаний, и она принимается рассказывать одну из очередных своих потрясающих историй.
Но, конечно, ее интересуют не только воспоминания о прошлом. Так, она осуждает Коммунистическую партою Советского Союза за осквернение понятия «социализм», а Маргарет Тэтчер за осквернение понятия «феминизм». Если вы ей скажете, что миссис Тэтчер вовсе не феминистка, она вам ответит, что в таком случае и Брежнев никакой не социалист.
Конечно, она больше не занимается переводами, но сейчас как раз читает в подлиннике «Архипелаг Гулаг». Сна считает, что Солженицын слишком прямолинеен, но сна полна решимости дочитать книгу до конца. Так как ей можно читать только полчаса утром и полчаса вечером, она высчитала, что к тому времени, когда доберется до конца, ей исполнится девяносто девять.
Не знаю, почему, но я уверен, что у нее это получится.