Человек из тоннеля
Шрифт:
– Виновата!
– Алина Матвеевна, я готов поверить в вашу искренность: многое из того, что вы сказали, похоже на правду. Но одно ваше утверждение не могу принять - что вы не знали Григория Борисовича Липницкого. Он не раз бывал у вас по делам своего завода. Махинациями он занимался, если так можно сказать, попутно.
– У меня ежедневно бывают десятки представителей всевозможных заводов, объединений, трестов. Я не могу помнить всех!
– Разрешите не поверить. Вы не могли не запомнить Липницкого. Правда, ему перевалило за пятьдесят, но он был весьма представительным, галантным, красноречивым.
– В этом
– Значит, не помните?
– Не помню.
– Кто же, в таком случае, указал Нагорному на Липницкого как на инициатора махинации с фиктивной заявкой?
– Нагорному?
– растерялась Алина Матвеевна.
– При чем здесь Нагорный?
– Мне кажется, вы знаете, при чем.
Она опустила голову, принялась раскачиваться на стуле.
– Нагорный - мальчишка!
– глядя в пол, глухо сказала она. Тридцатилетний мальчишка с дипломом кандидата наук. Он знает, как оно должно быть, но не хочет понять, как оно есть.
– Оно - это распределение проката металлов?
– вступил в разговор Жмурко.
– И проката в том числе.
– А вы знаете, как оно есть?
– Досконально об этом знает только Бог!
– А может и Редченко?
– Может быть, но сомневаюсь. Когда Нагорный поднял тарарам из-за этого наряда, Редченко заметался, как угорелый...
Она осеклась, видимо поймав себя на том, что сказала лишнее.
– Считаете, что Нагорный должен был замять эту историю?
– Нет, почему же! У него свои принципы.
– Но они не совпадают с вашими?
Алина Матвеевна неопределенно повела плечами.
– Вас не обеспокоило исчезновение Нагорного четыре месяца назад? спросил Валентин.
– Обеспокоило. Но потом я узнала, что он уехал к какой-то женщине, в связи с которой состоял.
– А вам не показалось странным, что он оставил дома свои вещи и уехал в одном костюме?
Алина Матвеевна настороженно посмотрела на Валентина. Прошло с полминуты, пока она произнесла неуверенно:
– Михаил - своеобразный человек. Он всегда был равнодушен к вещам, к тому, как и во что одет. А потом я думала, что его неприязнь возросла настолько, что он готов пожертвовать чем угодно, лишь бы не встречаться со мной.
– Он дал вам повод так думать?
– Другого объяснения не было. А повод, вернее, причина, была и есть я старше его на пять лет. Раньше это было не так заметно, а сейчас... она невесело усмехнулась, - когда он приходил в наш главк, с ним заигрывали девчонки - секретарши, вчерашние школьницы. Где уж мне до них!
– Вы убедились в его неприязни и вчера вечером?
Алина Матвеевна растерянно посмотрела на Валентина, затем развела руками, попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось.
– Я была настолько удивлена его появлением, что не подумала об этом. А сегодня... Когда мы прощались, он вдруг обнял меня, поцеловал и сказал: "Уйдем вместе!" - Она снова развела руками и попыталась улыбнуться, а потом добавила, как бы оправдываясь:
– Он стал какой-то странный. Раньше таким не был.
Наступила неловкая пауза. Валентину понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями, сформулировать следующий вопрос:
– В начале июня, когда Нагорный ушел из дома, он говорил
– Нет. Об этом я узнала позже.
– От кого?
– Не все ли равно.
– Я настаиваю на ответе.
– Мне сказал об этом Редченко, спустя день или два после того, как уехал Михаил.
Валентин переглянулся с Жмурко. Тот согласно кивнул.
– Алина Матвеевна, теперь я могу ответить на вопрос, который вы задали в начале нашего разговора, - сказал Валентин.
– Вас интересует, что в действительности случилось с Нагорным?
– Да, конечно.
Она встала, подошла к столу, взяла сигарету, закурила. Валентин заметил, что у нее дрожат пальцы. Вернувшись на место, Алина Матвеевна обхватила плечи руками, словно ей стало холодно.
Слушая Валентина, не проронила ни слова. Он рассказал о том, что было известно следствию до выхода на Липницкого. По мере его рассказа Алина Матвеевна все больше сутулилась, а затем уронила голову и расплакалась.
– Вчера я почувствовала, что с ним произошло нечто страшное, но что, не могла понять, - сквозь слезы сказала она.
– О своих бедах, неприятностях Миша и раньше не любил распространяться, а тон и тема нашего вчерашнего разговора не располагали к откровенности. Но я хорошо знаю его: когда он сталкивается с несправедливостью, хамством, то заводится с полоборота, лезет на рожон, в драку. Верно, завелся с какими-то хулиганами.
– Я бы не назвал Липницкого хулиганом, - счел нужным заметить Валентин.
– Нет!
– Она вскочила, побледнела.
– Да, - сказал Валентин.
– Подробности узнаете несколько позже. А сейчас прошу ответить на вопрос, который вам уже задавали, но ответить правду. Как получилось с нарядом на кровельное железо?
Алина Матвеевна, словно в нерешительности, опустилась на стул, закрыла лицо руками и так сидела некоторое время, но потом опустила руки и стала рассказывать:
– Наряд выписал Редченко, принес мне на визу, сказал, что документ надо срочно выслать поставщику, и он сам даст его на подпись начальству. С ним был Липницкий, которого - вы правы - я знала как снабженца Сосновского машиностроительного завода. Липницкий был заинтересован в этом наряде и преподнес мне коробку конфет "Ассорти", чему я не придала значения - он всегда дарил мне знаменитое сосновское "Ассорти", и я находила это в порядке вещей. Но о том, что заявка была фиктивной, я, клянусь, не знала. Фиктивность заявки установил Нагорный на следующий день, так получилось. Произошло это то ли второго, то ли третьего июня. Редченко на месте не было, он выехал в командировку, и Нагорный взял в оборот меня. Вначале я отпиралась, но потом назвала Липницкого.
– Как вы объясните, что контрольный экземпляр наряда не подписан начальником главка?
– спросил Годун.
– В июне вы сослались на то, что руководители главка подчас в спешке оставляют не подписанным последний экземпляр.
– Я считала, что так оно и было. Редченко сказал, что сам отнесет наряд на подпись. Обычно в таких случаях он прибегает к содействию своего товарища Вартанова, который, как референт начальника главка, может заходить к шефу в любой момент. Уже после того, как стало известно о фиктивности заявки, я спросила Вартанова, давал ли он на подпись начальству этот наряд. Вартанов ответил отрицательно. Тогда я поняла, что подпись подделал Редченко.