Человек-компьютер
Шрифт:
Причины преступления: предполагаемое психическое заболевание.
Дженет вздохнула.
— Он не вполне укладывается в ваши компьютерные категории.
— В них никто не укладывается, — сказал Андерс. — Остается надеяться, что описание достаточно точное, чтобы его можно было опознать. Кроме того, мы размножили его фотографию и разослали по городу. Это должно помочь.
— А что мы будем делать сейчас?
— Ждать, — сказал Андерс. — Если только вы не догадаетесь, где он может прятаться.
Дженет покачала головой.
— Тогда будем ждать, — повторил Андерс.
12
В этом помещении с низким
Как хирург, Моррис много раз присутствовал на вскрытиях, но они были совсем другими. На этот раз прозекторы перед тем, как начать вскрытие, почти полчаса изучали внешний вид трупа и снимали его. Особое внимание они обращали на края ран, на «осаднение кожи», как они выразились. «Это означает, что раны были нанесены тупым орудием», — объяснил один из них. Оно не рассекло кожу, а натянуло ее и прорвало. Затем орудие вошло в тело, но ссадина оказалась шире самой раны. В нескольких местах в раны вдавились волосы — еще одно подтверждение того, что нанесены раны тупым предметом.
— Но каким именно? — спросил Моррис.
— Пока определить это невозможно, — ответили они. — Прежде необходимо исследовать раневой канал, определить его глубину.
Сделать это было не так просто: форма раны из-за эластичности кожи менялась, подлежащие ткани сдвигаются как до наступления смерти, так и после. Такое исследование требовало много времени. Моррис устал, у него болели глаза, и через некоторое время он вышел из секционной в криминалистическую лабораторию, где на большом столе было разложено содержимое сумочки убитой.
В лаборатории работало три человека: один называл предмет, другой записывал его в формуляр, третий прикреплял ярлык. Все было обычным и простым — губная помада, пудреница, ключи от машины, кошелек, бумажные носовые платки, жевательная резинка, записная книжка, шариковая ручка, противозачаточные пилюли, тушь для ресниц, заколки. И две пачки спичек.
— Две пачки спичек, — говорил полицейский. — Обе со штампом отеля «Морской аэропорт».
Моррис вздохнул. Эта процедура была такой же медленной и тщательной, как и вскрытие. Неужели они думают, что так и правда можно что-нибудь узнать? Он почувствовал, что не в силах больше наблюдать за этой кропотливой работой. Такое стремление к решительным действиям, неумение терпеливо ждать Дженет Росс называла «болезнью хирургов». Моррис вспомнил, как на конференции НПИО, когда рассматривался кандидат на операцию третьей степени — женщина по фамилии Уорли, — он настаивал на операции, несмотря на то что положение осложнялось другими заболеваниями. Дженет Росс тогда засмеялась. «Сниженный эмоциональный контроль», — сказала она. В ту минуту Моррис готов был ее убить. И ему не стало легче, когда Эллис спокойно согласился с тем, что миссис Уорли — неподходящий кандидат для этой операции. Моррис почувствовал, что его предали, хотя Макферсон и сказал затем, что предложенную кандидатуру, по его мнению, отвергать сразу не следует — миссис Уорли можно занести в список и подвергнуть дальнейшему обследованию.
«Сниженный эмоциональный контроль, — подумал Моррис. — Черт бы ее побрал!»
— «Морской аэропорт»? — переспросил полицейский. — Отель, в котором все стюардессы останавливаются?
— Не знаю, — ответил другой.
Моррис пропустил их слова мимо ушей. Он протер глаза и решил выпить чашку кофе. Он не спал уже тридцать шесть
В поисках автомата с кофе он поднялся по лестнице. Ведь где-нибудь должен быть кофе! Даже полицейские пьют кофе. Его пьют все. И вдруг Моррис, вздрогнув, остановился.
Он уже слышал о «Морском аэропорте».
Именно там Бенсон был арестован в первый раз по подозрению в избиении механика. При отеле был бар, где это и случилось. Да, да, именно там!
Моррис взглянул на часы и пошел на стоянку автомашин. Если поторопиться, то он успеет добраться до аэропорта до часа «пик».
Над головой с ревом пронесся идущий на посадку реактивный самолет. Моррис свернул с автострады на улицу, ведущую к аэропорту. По сторонам мелькали бары, мотели, станции автопроката. По радио передавали объявление:
— На автостраде Сан-Диего в результате дорожного происшествия грузовик перегородил три северных ряда. Компьютерный прогноз скорости движения двенадцать миль в час. На автостраде Сан-Бернандино к югу от поворота на Экстер встала машина. Компьютерный прогноз скорости — тридцать одна миля в час…
Моррис снова задумался о Бенсоне. Может быть, компьютеры и правда подчиняют себе мир? Ему вспомнился забавный низенький англичанин, который читал в клинике лекцию и заявил, что скоро можно будет оперировать на расстоянии — хирург, находясь даже в другом полушарии, будет управлять специальным роботом при помощи сигналов, передаваемых через спутник. Это казалось нелепостью, и все-таки его коллеги — хирурги явно встревожились.
— На автостраде Вентура к западу от Хэскелла столкновение двух машин замедлило движение. Компьютерный прогноз: восемнадцать миль в час.
Моррис обнаружил, что очень внимательно слушает дорожные сообщения. Как бы то ни было, а жители Лос-Анджелеса не могли обходиться без этой передачи. Сообщения о положении на шоссе регистрировались сознанием так же машинально, как в других городах — сообщения о погоде.
Моррис приехал в Калифорнию из Мичигана. Первое время он, желая завязать разговор, начинал с вопроса о прогнозе погоды на конец дня или на следующий день и не понимал, почему на него смотрят с таким недоумением. Позже он понял, что попал в одно из тех довольно редких мест, где погода никого не интересует — она круглый год почти не менялась, и о ней попросту не говорили.
Зато автомобили! Это была поистине универсальная тема! Всем хотелось узнать, на какой машине ты ездишь, нравится ли она тебе, надежна ли она, а если ломалась, то как именно. Поэтому любые сведения о дорогах, рассказы о заторах или о происшествиях, в которые ты попадал, или об удобных объездах, которые тебе удавалось отыскать, всегда вызывали оживленное обсуждение. В Лос-Анджелесе всему, что имело отношение к автомобилям, придавали самое серьезное значение, и тут уж не приходилось скупиться на время или внимание.
Моррис вдруг вспомнил слова одного астронома, которые суммировали всю бессмысленность такого автомобильного культа: если бы марсиане увидели Лос-Анджелес, сказал этот астроном, они неминуемо решили бы, что высшую форму жизни в этой области Земли представляют автомобили. И в каком-то смысле они были бы недалеки от истины.
Моррис оставил машину на стоянке перед отелем «Морской аэропорт» — типичным образчиком калифорнийского смешения стилей, псевдояпонской харчевней из стекла, пластмасс и неоновых огней. Моррис вошел в вестибюль и сразу спустился в бар, почти пустой, как и можно было ожидать в пять часов дня. Только две стюардессы за столиком в углу, три посетителя на табуретках у стойки и скучающий бармен, который тупо смотрел прямо перед собой.