Человек, которого нет
Шрифт:
И он сидит там на кровати - в одеяле, подвернув под себя ноги, боком, и, обернувшись, смотрит на окно. Свет из окна кажется каким-то размазанным, нечетким, как будто сквозь слезы. Комната большая, высокая и темная. Стены как будто каменные. Кажется, это не первый этаж, он знает, что за дверью лестница, что он где-то высоко, далеко от земли, и это добавляет комнате неуютности.
Он описал эту картину, и М. сказала: представь, что повернулся к краю кровати и спустил ноги вниз. До пола достанешь?
Нет.
Ему стало очень горько от этой кровати - слишком большой, взрослой, от этой большой темной холодной комнаты. Он спросил с горечью и возмущением,
М. сказала: давай сделаем классический финт. Представь, что ты мог бы сказать этому мальчику там.
И он сразу понял, что нужно делать. Он представил, что садится на корточки перед малышом и трогает его пальцем за нос (это он постеснялся сказать вслух). И говорит: ну ладно, малыш, ничего страшного. Я тут побуду.
И это было хорошо. Ему стало спокойно там, и ему стало спокойно здесь, потому что он был под защитой, и он мог защитить.
Записки сумасшедшего: Неопределенность
Я не знаю, когда я больше схожу с ума: когда верю в то, что все это было, или когда пытаюсь отказаться от этого.
Неокончательный диагноз: Ускользающая тень
Еще через пару дней он разбирал файлы в папках на компьютере и увидел иконки джипегов с кадрами из того фильма. Он насобирал их в сети, чтобы поближе рассмотреть капитана Видаля, когда переживал первую встречу с семейными ценностями. Он посмотрел на эти превью и равнодушно пожал плечами. И не поверил, что его так шарахнуло этим фильмом. Как будто весь кошмар того вечера произошел не с ним или не происходил вовсе. Он не чувствовал ничего такого сейчас.
Однако пошел и перечитал ту запись. И в очередной раз порадовался, что записывает сразу, "по горячему". Сейчас он испытывал сильное желание отрицать, что это было на самом деле, что это было так сильно. Этого не могло быть на самом деле. Оно не могло быть таким сильным, это состояние. Он перечитал свою запись, остановился на словах о том, что чуть не ушел в обморок. Он знал, что обычно он не преувеличивает, а наоборот, старается выражаться как можно сдержаннее, даже не договаривает. И если он написал, что чуть не ушел в обморок, значит, так оно и было. На первых же кадрах с капитаном.
А сейчас он говорит себе, что это все - навоображал. Что этого не было.
И только известные ему тщательность и усердие, с которым он делает свои записи, только доверие себе и своему разуму заставляют его признать: это было. И было именно так, как он записал.
Ему становится грустно. "Как честный человек я не могу это игнорировать. Но кто мне поверит, если я сам себе поверить не могу?" - думает он.
Он представляет себе, как М. или его психотерапевт, кто-нибудь из них, спрашивает его: а ты хотел бы, чтобы тебе поверил - кто? И он не знает, что ответить. Самый простой ответ: все. Ну, по крайней мере, чтобы относились к этому как к чему-то обыденному и возможному. Как если бы он сказал "я работаю учителем". Может быть, конечно, это и неправда, но и нет ничего невозможного в том, чтобы работать учителем. Если этот конкретный человек не учитель, все равно учителя существуют. Он хотел бы, чтобы было так же и с его "тем" детством. Чтобы он мог говорить: "те" родители и "эти" родители - и никто не думал бы, что он заговаривается или завирается,
Ведь любому порой надо поделиться с друзьями какой-то грустью или сожалением - но как это сделать, если все вокруг уверены, что источника твоего сожаления не существует? Никак.
"Мой отец был суров... и, кажется, жесток со мной". Кому он может это сказать?
Он принимает решение записывать сессии и все, относящееся к его безумному исследованию, еще более тщательно, насколько он может. Ведь потом и ему самому будет очень трудно верить, что эта байда происходила на самом деле.
Записки сумасшедшего: Роза пахнет розой
Вот так просто смотришь на карту, разглядывая район Риас Байшас - и взгляд скользит по названиям прибрежных городов, и среди прочих - Понтеведра, и взгляд пробегает без задержки, а дыхание останавливается. Взгляд возвращается, петляет, повторяя линии латиницы. Pontevedra. Вот так, да. Дыхание снова останавливается, прямо сейчас. Русские буквы так не действуют.
Я просто ехал в метро с планшетом. Я просто рассматривал картинки в жж, читал пост путешественника по Галисии. Я не искал и не загадывал. Только не это название - я его раньше и не встречал. Я осторожно подумывал о Виго, А Корунье... И вдруг, где не ждал.
И я не уверен, что мне это название города.
Оно отзывается, как что-то личное, собственное, носимое.
От него вздергивается подбородок и расправляются плечи. Оно вот так выражается в теле. И выражается, не стесняясь, пропустить такое было бы очень трудно.
И хочется плакать, но не знаю, о чем. Подкатывает тоска, но не слезы.
Харонавтика : " Пироги с котятами "
Сессия N23, 2 августа 2013
Так что он в этот раз прямиком, чуть ли не с порога, заявил, что хочет знать о Понтеведре. Что ему это слово, это город? Только город или что-то ближе к телу? Почему его так физически вытянуло и развернуло плечи, и вскинуло подбородок, и такое возбуждение и радость были от этого слова, увиденного на карте? Может, это от города? Или это может быть фамилией?
"Смотри, - сказал он М., - я наконец решился. Я буду доверять себе, буду принимать то, что открывается, с вниманием и доверием. Уже столько опыта у нас - это двадцать третья сессия, и столько всего, что я узнал здесь, потом совпало с тем, что я нашел и прочитал после. И то, что я здесь узнаю о себе, так укрепляет меня, и оказывается таким родным, удобным, годным, что я больше не могу каждый раз отнекиваться и отказываться, отвергать самого себя. Я буду доверять тому, что происходит в открывающейся памяти, я буду принимать это всерьез".
Он честно собирался сделать именно так.
М. сказала: точки входа здесь нам неизвестны, попробуем идти от телесных ощущений. Помнишь, что ты чувствовал в тот момент, когда увидел на карте это слово? Как ты сидел, как смотрел на карту, как она выглядела, как ты ее держал. Это было в метро, сказал он, и карта была открыта на планшете, я смотрел и дышал, сначала сам не знаю как, как обычно, и вдруг почувствовал, что не дышу, а потом так глубоко. И спина... Он вспомнил, как была спина - и тут же почувствовал сильную боль, как будто позвонки задними краями уперлись один в другой, как будто надо распрямить позвоночник невозможным образом. Эта спина так не растет...