Человек, который улыбался
Шрифт:
Валландер кивнул.
– Автокатастрофа, – сказал он. – Дорожное происшествие. Густав Торстенссон.
Мартинссон поглядел на него с удивлением.
– Это дело закрыто. Старик не справился с управлением.
– Я бы все равно просмотрел материалы, – осторожно сказал Валландер, – если ты не возражаешь.
Мартинссон пожал плечами:
– Занесу к Ханссону.
– Нет, – сказал Валландер. – Ко мне. Я в своем старом кабинете.
Мартинссон встал:
– Ты неожиданно исчезаешь и неожиданно возвращаешься. За
Он вышел. В комнате остались только Валландер и Анн Бритт Хёглунд.
– Я о тебе много слышала, – сказала она.
– Все, что ты слышала, наверняка правда. К сожалению.
– Думаю, что сумею многому у тебя научиться.
– Ты думаешь, есть чему учиться? Сомневаюсь.
Он быстро встал, чтобы закончить смутивший его разговор, взял бумаги и пошел к выходу. Анн Бритт открыла ему дверь.
Он вошел в свой кабинет и почувствовал, что вспотел. Снял пиджак и сорочку и начал вытирать пот занавеской. В ту же секунду дверь без стука открылась и вошел Мартинссон. Увидев полуголого Валландера, он вздрогнул от неожиданности.
– Материалы по автокатастрофе, – сказал он. – Я забыл, что здесь уже не Ханссон.
– Я, наверное, старомоден, – сказал Валландер, – но, пожалуйста, стучи, прежде чем войти.
Мартинссон положил папку на стол и исчез. Валландер вытер пот, надел сорочку и, покосившись на мятую занавеску, сел за стол и начал читать.
В начале двенадцатого он дочитал последнюю страницу рапорта.
Только сейчас он почувствовал, насколько отвык от следственной работы. С чего начать?
Валландер вспомнил Стена Торстенссона, как тот появился из тумана на юландском пляже.
«Он просил о помощи, – подумал Валландер. – Он просил выяснить, что же случилось с его отцом. Дорожная авария, которая вовсе не была, как он считал, дорожной аварией и тем более самоубийством. Он говорил, что отец сильно изменился в последнее время… И через несколько дней Стена находят мертвым в его конторе… Стен говорил, что отец последнее время был чем-то возбужден. Но сам-то Стен, за исключением понятного беспокойства по поводу загадочной гибели отца, ничем другим озабочен не был. Он не считал, что ему тоже что-то грозит».
Валландер подвинул к себе блокнот, где не было ничего, кроме имени Стена Торстенссона, и крупно написал: Густав Торстенссон.
Потом написал оба имени еще раз, но в обратном порядке: Густав Торстенссон, Стен Торстенссон.
Валландер потянулся к телефону и по памяти набрал номер Мартинссона. Потом попробовал еще раз и сообразил, что за время его отсутствия внутренние телефоны могли измениться. Он встал и вышел в коридор. Дверь в кабинет Мартинссона была открыта настежь.
– Я прочитал материалы, – сказал Валландер, осторожно садясь на шаткий стул для посетителей.
– Как видишь, их не так уж много, не за что зацепиться, – сказал Мартинссон. – Один или несколько преступников проникают поздно вечером в контору Стена
Валландер задумчиво кивнул. Он так и не вспомнил, что его насторожило в словах Мартинссона на оперативке.
– Кто первый прибыл на место преступления? Ты?
– Петерс и Нурен. Они меня и вызвали.
– Обычно складывается какое-то впечатление… О чем ты подумал в первую очередь?
– Попытка ограбления, – ответил Мартинссон, не задумываясь.
– Сколько их было?
– Никаких точных данных нет. Но оружие использовалось одно, в этом мы почти уверены. Техническая экспертиза, понятно, еще не готова.
– То есть, скорее всего, преступник был один?
Мартинссон кивнул.
– Думаю, да. Но пока это только предположение, его нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.
– Три выстрела… Один в сердце, один в живот, сразу под пупком, и один в лоб. Я не ошибусь, если скажу, что стрелявший неплохо обращается с оружием…
– Я уже думал об этом, – сказал Мартинссон. – Но это может быть и случайностью. Говорят, случайные выстрелы оказываются смертельными не реже, чем выстрелы снайпера. Я читал американскую статью…
Валландер встал.
– Какого рожна они полезли в адвокатскую контору? Потому что адвокаты, по слухам, гребут деньги лопатой? И что, преступник считал, что деньги лежат пачками в конторе на столе?
– На этот вопрос может ответить только один человек. Или, может быть, два.
– Мы их возьмем, – сказал Валландер. – Я поеду туда и осмотрюсь немного.
– Фру Дюнер, разумеется, в шоке, – сказал Мартинссон. – За какой-то месяц рухнул весь ее мир. Сначала старик Торстенссон. Не успела она опомниться после похорон – убивают сына. Но голова у нее ясная, так что поговорить с ней полезно. Ее адрес в распечатке телефонного разговора со Сведбергом.
– Стикгатан, двадцать шесть, – сказал Валландер. – За гостиницей «Континенталь». Я там иногда ставлю машину.
– По-моему, там нет парковки, – заметил Мартинссон.
Валландер сходил за курткой и вышел на улицу. Девушку за окошком приемной он никогда раньше не видел. Надо бы остановиться и представиться, а заодно и узнать, где Эбба – уволилась или работает в вечернюю смену. Можно и позже, решил он.
Странно – первые часы, проведенные им на работе, были совершенно будничными, но он все равно волновался. Валландер чувствовал настоятельную потребность побыть одному. Он так долго был в одиночестве, что теперь, похоже, придется заново привыкать к общению. Проезжая мимо больницы, он вдруг почувствовал, что его тянет назад, в скагенское отшельничество, к своему бесконечному патрулированию пустынных пляжей, где вряд ли мог появиться какой-нибудь нарушитель.