Человек, который умел шутить

Дик Филип Киндред

Аллану стало неловко.

– В основе деятельности подобных собраний, – продолжал голос, – лежит мысль о том, что человек несет моральную ответственность перед обществом, в котором живет. Мысль прекрасная. Но общество тоже несет моральную ответственность перед человеком. Если общество просит человека публично покаяться в грехах, оно обязано как-то откликнуться. Оно должно проявить уважение и оказать поддержку. Общество не может не понимать, что ему оказывают честь, если это место занимает такой гражданин, как мистер Перселл. Его жизнь посвящена

заботе о нашем благополучии, усовершенствованию нашего общества. Если ему раз в жизни захотелось выпить три стакана вина и произнести одно слово, недопустимое с точки зрения морали, мне кажется, пусть он так и сделает. Мне это не мешает.

Наступила тишина. Все сидевшие в зале присмирели в приливе благоговения. Никто не смел заговорить.

Стоявшему на трибуне Аллану хотелось, чтобы кто-нибудь обрушился на него с нападками. Чувство неловкости переросло в стыд. Человек, который его расхваливал, ошибался, ведь он не знал о нем очень многого.

– Погодите минутку, – возразил Аллан. – Скажем без обиняков: я поступил плохо. Я не имею права напиваться и сквернословить точно так же, как и все другие.

Голос произнес:

– Перейдем к следующему делу. Похоже, ничего особенного тут нет.

Восседавшие на трибуне пожилые дамы посовещались и через некоторое время вынесли вердикт. Миссис Бирмингэм поднялась на ноги.

– Соседи мистера А. П. находят нужным воспользоваться данным случаем, чтобы осудить его поведение седьмого октября ночью, но считают, что в силу безупречности его характеристики в прошлом необходимость в дисциплинарных взысканиях отсутствует. Мистер А. П., вы можете вернуться в зал.

Аллан спустился вниз и подошел к жене. Не помня себя от радости, Дженет изо всех сил прижалась к нему.

– Кто бы ни был этот человек, благослови его Бог.

– Я такого не заслужил, – обеспокоенно проговорил Аллан.

– Заслужил. Конечно, заслужил. – Безрассудный блеск в ее глазах. – Ты замечательный человек.

Невдалеке, у одного из столиков, спокойно стоял невысокий пожилой мужчина с седыми чуть поредевшими волосами и сдержанной улыбкой. Мистер Вейлс. Он взглянул на Аллана и тут же отвернулся.

– Вот этот человек, – решил Аллан. – Вейлс.

– Ты уверен?

На трибуну поднялся следующий подсудимый, и миссис Бирмингэм огласила обвинение:

– Девятого октября две тысячи сто четырнадцатого года миссис P. M. всуе употребила имя Господне в присутствии мужчин и женщин, действуя сознательно и по собственной воле.

Голос произнес:

– Пустая трата времени.

И началась дискуссия.

Когда собрание закончилось, Аллан подошел к Вейлсу. Выйдя из зала, тот задержался, словно поджидал его. Аллан несколько раз встречался с ним в холле, но не мог припомнить, чтобы им доводилось о чем-нибудь разговаривать, они лишь обменивались пожеланиями доброго утра.

– Это были вы, – сказал Аллан.

Они пожали друг другу руки.

– Рад, что мне удалось вас выручить, мистер Перселл. – Голос Вейлса

звучал бесцветно, ничем особенным он не отличался. – Я заметил, что вы вступились за девушку. Вы всегда помогаете людям, которых разбирают. И я дал себе обещание: если мистер Перселл когда-нибудь окажется на этом месте, я сделаю для него то же самое. Мы все уважаем вас, мистер Перселл, вы нам нравитесь.

– Спасибо, – смущенно улыбнулся Аллан.

Когда они с Дженет поднимались к себе в квартиру, она спросила:

– В чем дело? – Собрание осталось позади, поэтому она впала в состояние болезненного возбуждения. – Почему у тебя такой мрачный вид?

– У меня мрачное настроение, – ответил он.

Глава 8

Доктор Мальпарто проговорил:

– Доброе утро, мистер Коутс. Пожалуйста, снимайте пальто и садитесь. Располагайтесь поудобнее.

И тут доктора охватило странное неприятное чувство, потому что стоявший перед ним человек был вовсе не мистер Коутс, а Аллан Перселл. Мальпарто поспешно поднялся на ноги, извинился и вышел в коридор. Его затрясло от волнения. Лицо оставшегося в кабинете Перселла выражало смутное недоумение. Высокий, привлекательный, пожалуй, чересчур серьезный мужчина лет тридцати в тяжелом пальто. Вот он – человек, которого Мальпарто надеялся встретить. Но он не ждал его так скоро.

Он вынул ключ, открыл свою картотеку и взял досье Перселла. Бегло просмотрел его на обратном пути в кабинет. Содержание оставалось таким же загадочным, как и прежде. Вот крайне ценная энцефалограмма, неустранимый синдром тоже на месте. Мальпарто вздохнул от удовольствия.

– Прошу прощения, мистер Перселл, – сказал он, закрывая за собой дверь. – Сожалею, что заставил вас ждать.

Пациент нахмурился:

– Давайте придерживаться имени Коутс. Или старый принцип насчет врачебный тайны больше у вас не в чести?

– Пусть будет «мистер Коутс». – Мальпарто сел и надел очки. – Скажу вам откровенно, мистер Коутс, я ждал вашего прихода. Примерно неделю назад мне в руки попала ваша энцефалограмма с заключением Диксона. У меня возник большой интерес к вам, и я испытываю глубокое удовлетворение, поскольку мне представился случай заняться… – Он кашлянул. – Вашей проблемой. – Он чуть было не сказал «вашим делом».

Мистер Коутс беспокойно заерзал в удобном, обтянутом кожей кресле. Он закурил сигарету, нахмурился, потер складку на брюках.

– Мне необходима помощь. У нас ее никому не оказывают, и в этом состоит один из недостатков МОРСа; людей просто объявляют неполноценными и изгоняют из общества.

Мальпарто кивнул в знак согласия.

– К тому же, – сказал мистер Коутс, – меня разыскала ваша сестра.

Это известие обескуражило Мальпарто. Гретхен не только ввязалась в это дело, но и проявила изрядное хитроумие. Со временем мистер Коутс пришел бы и сам, но Гретхен сократила срок ожидания вдвое. Он задумался над вопросом: к чему ей это?