Человек маркизы
Шрифт:
– Да, звучит и впрямь молитвенно.
– Молибден! – нетерпеливо поправил он.
– Ну да. И что это такое?
– Переходный металл. Он устраняет хрупкость при производстве легированной стали и применяется для изготовления частей в космической технике, потому что там требуется повышенная жаростойкость. А в качестве сульфита он даёт превосходный смазочный материал.
– Это дико интересно.
– Да, согласен. Про вольфрам я мог бы рассказывать тебе целые истории… – начал он издалека, так что мне пришлось его перебить:
– Да я пошутила. Нисколько это не интересно, – сказала я и тут же пожалела об этом. Этот
– А, ну извини. Для меня интересно.
Он переминался с ноги на ногу и больше не хотел ничего передо мной раскрывать.
– Значит, гуляешь здесь.
– Да, я живу вон там. – Я повернулась, и действительно за стеной виднелся щипец крыши склада Рональда Папена.
– Ты там живёшь?
– Да, на каникулы приехала. К своему отцу.
– И кто же это?
– Его зовут Рональд Папен.
– У него есть дочь?
Я пропустила это обидное замечание, целиком захваченная удивлением, что он вообще его знает, и спросила, откуда.
– Да его все знают, он же здесь всегда. Человек маркизы.
– Не забывай, кстати, что ты говоришь о моём отце. – Вот уже второй раз за этот день мне пришлось вступаться за Папена перед остальным миром.
– Ой, извини, конечно. Я дурак.
– А сам тоже здесь живёшь?
Алик жил в посёлке километрах в двух от свалки. Приходил сюда пешком или приезжал на велосипеде.
– Непосредственно тут, считай, никто не живёт. Только Лютц в своей автомастерской, твой отец, потом Ахим из экспедиции да, может, ещё кто-нибудь внизу, на Бальдус-штрассе. Точно не знаю. Это место в принципе не предназначено для жилья. Вон туда, ближе к Рейну, есть населённое рурское местечко. А здесь нет… – Он помотал головой и объяснил, что эта свалка уже не относится к Руру, а принадлежит, если точно, к Майдериху, но мне это было совершенно без разницы. Я уже начинала испытывать желание поесть.
– Мне пора домой, – сказал Алик. – К обеду. Моя мать сердится, если я опаздываю. Хочешь, пойдём со мной?
Я очень даже хотела. И Алик был мне интересен.
– Нет, спасибо. Я не голодна. И мне ещё кое-что надо сделать.
– Что именно?
– По бухгалтерии. Для фирмы моего отца. Так сказать, моя работа на каникулах.
– Понятно, – сказал Алик, закинул на плечо большие зажимные клещи и направился к будке, дверцу которой пришлось дёргать, чтобы сложить туда инструмент.
Мы распрощались, и Алик сел на велосипед, старый голландский велосипед, дамская модель.
– Завтра снова приеду, – сказал он. – Как тебя зовут, напомни?
А я ведь не говорила ему своё имя.
– Ким.
Алик кивнул и уехал. А я осталась со своим голодом. Я просто ещё не была готова.
В следующие два часа я обнаружила, что рециклинг в этой местности играл важнейшую роль. Тут были площадки предварительной обработки отходов строительных и землеройных фирм. И нескольких предприятий сбора и утилизации мусора и лома, а также отработанных масел и других опасных или вонючих веществ. Потом очистительный завод, фабрика бетона, обслуживание локомотивов и гидравлики, а также сооружение переработки карбоновых нитей. Это я прочитала на одной табличке. В окрестности диаметром с километр не было ничего, кроме мусора, бетона, сажи, резины и двух будок с картошкой фри. С севера эту местность ограничивали железнодорожные пути, с юга –
На обратном пути к складу по тропинке, как бы ненароком отходящей от главной дороги, я обнаружила ещё одну закусочную. «Пивная сходка Рози» ютилась в приземистом строении рядом с автомастерской. Она, казалось, нарочно избегала посетителей, потому что, кроме вывески, ничто не указывало на гастрономическое предназначение этого места.
Остаток дня я провела в агонии. Другими словами не описать мою смертельную скуку. Я легла на кровать и долго таращилась на лампочку. Я обыскала холодильник и подъела все микройогурты «Фрухтцверге», которыми запасся мой отец, явно допуская, что его навестит маленький ребёнок. Я слонялась по территории и пошла к каналу, потом назад, выпила колу. Ещё одну. Включила радио и какое-то время слушала, валяясь на диване. И уже действительно начала тосковать, когда же вернётся мой отец. Или Алик.
В 17:30 Рональд Папен вернулся из своей поездки. Свою старую куртку он снял ещё в пути. Рубашка прилипла к спине. Я сидела у входа на раскладном стуле уже в полутени, и отец шёл ко мне.
– Неслыханное дело! Вот это бурная жизнь, я понимаю, – воскликнул он. – Пролежать на солнце целый день!
– Молибден, – ответила я почти в рифму.
– Что-что?
– Ничего. Ну, а как прошёл твой день? Сколько маркиз ты продал сегодня?
Отец сел на стул рядом с моим. Стул взвизгнул как маленький зверёк.
– Ну вот. Одну. Почти! Они готовы, если я загляну к ним ещё раз года через полтора. Я чувствовал, как у них прямо-таки чесались руки. Но покупку, разумеется, надо как следует обдумать.
– Очень хорошо, верно, – поддакнула я ему.
Вид у него был усталый. Усталый и разочарованный.
– Не надо так уж завышать ожидания, – добавил он, как будто должен был меня утешить. – Они дозреют, они хотят мой товар, только пока не знают.
– Да, ясно, – сказала я. – А сегодня опять колбаски?
Он стукнул себя по лбу:
– Проклятье. Я и забыл. Ну да ладно.
Он встал и своей тенью заслонил меня от солнца.
– Тогда пойдём куда-нибудь поесть. Вставай, я голодный.
Я поднялась и последовала за ним. Папен шёл по двору быстрым шагом, так что я с трудом поспевала за ним. Он направлялся прямиком к «Пивной сходке Рози».
– А тут есть что поесть? – озабоченно спросила я.
– Ну да, иногда бывает. Посмотрим, – сказал он и открыл дверь.
Когда мы вошли, я поначалу ничего не увидела. Но потом, когда глаза привыкли к темноте, я разглядела, что всё мрачное помещение состояло из длинной деревянной стойки, над которой висел некий шкаф. У противоположной стены мигал игровой автомат с барным табуретом перед ним. У мутных окон два столика, с двумя стульями каждый, у стойки ещё пять барных табуретов, три из которых были заняты. Оконные стёкла затонированы коричневым, так что здесь вряд ли стало бы светлее, даже если бы Рози ввернула лампочки больше двадцати ватт. Эта лавка наверняка не ремонтировалась лет двадцать. А Рози – был явно мужчиной.