Человек мира. Раздвигая горизонты
Шрифт:
– Ты что ж, зараза, не мог раньше предупредить?!
– Простите меня… Простите… – лепетал незадачливый проводник.
– С тобой всё в порядке, Мишель?! – с несколько преувеличенной тревогой спросил его попутчик.
– Кажется, плечо вывихнул. Хотя нет… Вроде все нормально, – ответил пострадавший. – Скажи, Этьен, ты нарочно такой путь выбрал? Чтобы обязательно с приключениями?!
– Да нет. Это единственный тайный проход через границу. Ты ведь сам захотел, чтобы никто тебя не узнал.
Дальше Стержень нации и носитель Народной воли государства Нулонд, ведомые проводником, двинулись по ходу сообщения, стараясь не высовывать головы наружу. Сопровождающий погасил лампу, и путники шли в полной темноте, держась руками за укреплённые
Это была самая охраняемая территория Нулонда – приграничная полоса. Многочисленные ряды кордонов, застав, колючей проволоки, траншей и окопов, как слоёный пирог, перекрывали все подходы к реке Солва. За рекой была уже ничейная территория пустыни, простирающаяся до самых границ Перикона. Собственно, граница у Нулонда была хоть и довольно протяжённая, но всего одна-единственная, проходящая вдоль южной оконечности страны по реке Солва. На севере территория Нулонда доходила до самого полюса; причём севернее населённых умеренных широт лежали непроходимые болота, а за ними – районы вечной мерзлоты. На западе земли Нулонда упирались в океанские воды, а на востоке – в непреодолимые горные цепи. Так что охранять границы имело смысл только на юге – в единственном месте, где Нулонд мог хотя бы теоретически контактировать с другими странами континента. Вот граница на реке Солва и охранялась самым тщательным образом. Как убеждали жителей Нулонда власть предержащие, надёжная охрана границы организована исключительно для того, чтобы не допустить проникновения людей из ужасного внешнего мира, прозябающего в нищете, невежестве, болезнях и беззаконии, на территорию Нулонда, где все жители поголовно и напропалую купаются в безграничном счастье и благополучии. На самом деле устрашающие заградительные сооружения на реке Солва, обустроенные под руководством Этьена, отвечающего за защиту страны от угроз как внешних, так и внутренних, служили главным образом для того, чтобы помешать счастливым гражданам Нулонда убежать из страны, тем более что людей, не желающих жить счастливой жизнью, становилось всё больше и больше. Что ж касается перебежчиков, стремящихся попасть в Нулонд из других стран, то таковых со времён Великого пути не нашлось ни одного.
Путь в темноте по сырому и затхлому ходу сообщения показался Мишелю бесконечным. Наконец, пахнуло свежим запахом прохладной речной воды; ход сообщения закончился, упёршись в речной берег. Здесь, прямо напротив выхода из траншеи к прибрежным кустам была привязана маленькая пузатая лодка с двумя вёслами.
Проводник, выполняя данные ему инструкции, уселся на берегу и приготовился ждать, а Этьен уже занёс ногу, чтобы залезть в лодку, когда Мишель довольно бесцеремонно его остановил.
– А ты куда собрался? – спросил он у друга детства. – Я один поплыву.
– Не боишься, что они тебя могут захватить? – со злостью заметил обидевшийся Этьен. – Ты не с друзьями беседовать собрался!
– Можно подумать, ты меня отобьёшь если что. Жди меня здесь. Если через два часа не вернусь, поднимай войска.
Мишель забрался в лодку и неумело стал выгребать к другому берегу. Сонная река понемногу сносила лодку вниз по неспешному течению, и неопытный Мишель выбрался на противоположный берег не там, где рассчитывал. Впрочем, он сразу увидел вдалеке огни и пошёл на свет.
По мере того как Мишель углублялся в пустыню, сливавшиеся в одно светлое пятно огни разделились на шесть точек, которые вблизи оказались тремя парами автомобильных фар, прочерчивающих в темноте конусы яркого света. Два больших открытых автомобиля с поднятой мягкой крышей и работающими двигателями застыли рядом друг с другом,
Услышать клёкот автомобильных моторов, увидеть свет фар и почувствовать резкий запах бензина в безлюдной пустыне было настолько неожиданно, что подошедший Мишель, растерявшись, встал как вкопанный, щурясь от яркого света. Из ближайшей машины выскочил человек атлетического сложения, одетый в длинный чёрный кожаный плащ и кепку из того же материала. Шофёр распахнул дверцу фургона и с вежливой лаконичностью произнёс:
– Прошу сюда.
На дверце необычной машины, прежде чем она открылась, Мишель заметил внушительного размера герб с изображением красного щита, обвитого ветвями винограда. На щите по диагонали были нарисованы три туго набитых кошелька, над диагональю в правом верхнем углу щита имелось изображение пушки, в левом нижнем углу – крытой повозки, а над щитом красовался кораблик с тремя мачтами и парусами. Это был герб Купеческого союза – самой влиятельной и мощной коммерческой организации, охватившей своей деятельностью практически весь континент. Пожалуй, только Нулонд избежал экспансии Купеческого союза, и то только потому, что, во-первых, он находился далеко на севере, а во-вторых, правители Нулонда старательно отгораживались от остального мира, неустанно вдалбливая в головы граждан, что другие страны почему-то спят и видят, как бы захватить Нулонд и раздавить этот островок счастья.
Однако Купеческий союз умудрился приспособиться даже к такому, мягко говоря, непростому для торговли государственному строю, который существовал в Нулонде. Союз хоть и обладал мощью, которой позавидовали бы иные государства, а уж по количеству финансовых ресурсов превосходил все страны вместе взятые, он всё же был коммерческим предприятием, а значит, в его арсенале присутствовали методы ведения дел, недоступные в официальных межгосударственных отношениях. Подкупая чиновников, члены Купеческого союза зачастую добивались большего, чем дипломаты, оперирующие нормами международного права.
Торговцы из Купеческого союза обратили внимание, как ни странно, на самый север Нулонда, где в дремучих лесах жили остатки племён аборигенов, населявших когда-то всю территорию, ныне занимаемую страной всеобщего счастья. В северных лесах водилось много пушных зверей, а на побережье океана – морские млекопитающие. Аборигены на них охотились, а меха и моржовую кость, как дорогие предметы роскоши, охотно покупали на юге континента. Огромные расстояния членов Купеческого союза не пугали – они ради наживы забирались в самые отдалённые уголки континента.
Каким-то образом торговцам из союза удалось выйти на контакт с Жонетом. Этот представитель Народной воли кроме прочего отвечал в Нулонде за промышленность и торговлю. Быстро смекнув, что взаимоотношения с Купеческим союзом могут оказаться для него лично очень даже выгодными, Жонет согласился организовать сбор пушнины и моржового клыка у племён охотников (их выменивали на оружие, порох и разные безделушки) и продавать ценные товары коммерсантам из союза. Для того чтобы переправлять товары через границу, Жонету пришлось взять в долю Этьена, который с радостью на это согласился. Потом эти двое уговорили Мишеля, чтобы тот закрыл глаза на их художества. Мишелю всё это было сильно не по душе, но ссориться со своими соратниками он не рискнул и скрепя сердце согласился, о чём очень скоро пожалел. Взамен пушнины и моржовых клыков коммерсанты из Купеческого союза привозили дорогие ткани, шикарную мебель, технические новинки и другие товары, производить которые в Нулонде так и не научились. Естественно, эти товары доставались только единицам избранных – фактическим правителям Нулонда.