Человек-Паук. Майлз Моралес

Рейнольдс Джейсон

– Джадж? – Уорден усмехнулся. – Как иронично. Что ж, мистер Чемберлен, держите нас в курсе дела, отличная работа.

– Спасибо, Уорден, – мистер Чемберлен отступил обратно в толпу.

Уорден поднес бокал к губам и сделал глоток.

– Помню, несколько сотен лет назад Америка действительно работала. Это сейчас труд является предметом сделки, а тогда он выполнялся созданиями, у которых в жизни не было смысла, пока мы не научили их служить нам. Вот к чему нам нужно вернуться. Такова наша миссия, – Уорден сделал паузу, еще раз отпил из бокала. Он сглотнул, и казалось, будто мелкий зверек пробежал вниз по его горлу. Он вытер рот. – То, что я вижу сегодня,

вызывает у меня отвращение. Нам предстоит много работы, но самое приятное то, что это очень важная работа. Исправление. Помните наш девиз: Отвлекай и побеждай.

Уорден поднял бокал и произнес тост:

– За Чемберленов.

– За Чемберленов!

И началась коктейльная вечеринка.

Майлз отпрянул от окна. Он все еще был невидимым, но там было столько людей, что чувство, будто кто-то может его заметить, не покидало юношу. Он бросился через поле обратно к тюрьме, пока не добежал до металлической двери в земле. Он дернул ее, но она не поддалась. Майлз ухватился покрепче и дернул сильнее, срывая дверцу с петель. К счастью, охранники не следили за полем. Ведь если бы кому-то и удалось сбежать из тюрьмы, пройти сквозь бетонную стену и как-то перелезть через забор с колючей проволокой, беглецу бы пришлось бежать прямо к дому Уордена, а там поджидала еще большая опасность.

Майлз прыгнул в туннель и побежал по канализации, пока наконец не поднялся по ступенькам к двери актового зала. Он приложил к ней ухо – убедиться, что в зале не решила уединиться влюбленная парочка. Поняв, что все чисто, он открыл дверь, побежал вдоль здания школы и вернулся на уже заканчивавшуюся вечеринку, где Ганке все еще стоял в центре танцпола – по стойке смирно, руки сложены вместе, как у молящегося священника.

ГЛАВА 11

– Майлз, ты ведешь себя странно, – сказал Ганке, пока они шли с вечеринки обратно в спальню. – Мы идем с лучшей в мире вечеринки, а ты ведешь себя так, будто это был очередной субботний вечер в доме Моралесов. Или, еще хуже, ты ведешь себя так, будто это был очередной вечер в доме Ли.

– Я расскажу тебе, что случилось, когда вернемся в спальню. Не могу говорить об этом здесь, – процедил Майлз сквозь зубы.

– Ладно, могу я тебе хотя бы рассказать о ежегодной выходке? В общем, весь вечер приносили миски с пуншем, верно? И после того, как вынесли очередную миску, одна девчонка опустила в нее половник, а когда подняла – завизжала. Чувак, она прям реально заорала. С ума сойти просто. А знаешь почему? – Майлз не ответил. – Потому что подумала, что там были пальцы! Пальцев там, конечно, не было, там были сосиски! Выпускники – просто гении! – Ганке закатился смехом, но затем неуклюже замолчал, заметив выражение лица Майлза. Майлзу было невесело. Да и как он мог веселиться, только что узнав, что мистер Чемберлен украл ту чертову колбасу, чтобы подставить его? Может, выпускники и были гениями… действовавшими совместно с факультетом истории. А может, и нет.

– Хотя, знаешь, забудь. Это все равно нужно было видеть, – сказал Ганке.

Школьники были повсюду, теперь их костюмы превратились в лохмотья, а грим размазался. Они кричали и дурачились от переизбытка глюкозы из-за съеденных в этот вечер конфет. Майлз быстро прошел мимо них, хотя и посмотрел на их лица, чтобы убедиться, что среди них нет Алисии. Но ее нигде не было. И это, скорее всего, было к лучшему: Майлз был абсолютно

не в состоянии говорить с ней... о чем бы то ни было.

Но как только они поднялись в спальню, Майлз попытался объяснить все Ганке.

– Значит, ты пошел за ним? – спросил Ганке, снимая розовую шапочку для плавания с головы.

– Да, чувак. Я прошел за ним до двери сбоку актового...

– Погоди, – Ганке похлопал его по плечу, словно просил тайм-аут. – Значит... ты пропустил всю вечеринку? Я подумал, может, ты пропустил только окончание. Слинял куда-нибудь с Алисией или еще что.

– Я был там, но потом ушел. Потому что, пока я говорил или... пытался поговорить с ней, подошел Чемберлен и начал на меня наезжать. Мое паучье чутье снова сошло с ума, и я же говорил, что с ним не все ладно. Что он не...

– Подожди. Тайм-аут. Тайм. АУТ! – Ганке снова поднял руки. – Так ты поговорил с Алисией? И как все прошло? – Ганке поиграл бровями.

– Ганке, я не знаю, потому что мне пришлось уйти.

– Что? Почему?

– Я же как раз пытаюсь тебе объяснить! – сказал Майлз, покачивая ногой. – Слушай. Я пошел за Чемберленом. Он пошел к другой двери актового зала. У него был ключ от нее. Дверь вела в какую-то канализацию или что-то в этом роде. Спустя кучу времени мы дошли до конца и вышли у тюрьмы.

Майлз все объяснил, хотя слова вырывались быстрее, чем работал мозг. Он рассказал Ганке, как увидел дом из своего сна, об Уордене, о том, как они настроены против определенных учеников, особенно против Майлза.

– Они знают, что я Человек-Паук, – сказал он.

Ганке сидел тихо.

Майлз бросил маску зомби на кровать и открыл дверцу шкафа. Он отодвинул ногой пару обувных коробок и потянулся в угол, откуда выудил костюм Человека-Паука.

– Что ты делаешь, Майлз? – озабоченно спросил Ганке.

Майлз положил костюм на кровать.

– Ты сам знаешь ответ.

– Сегодня? – Ганке встал с кровати, словно был готов физически остановить Майлза. – Собираешься сражаться с такой толпой? Подумай, Майлз, – Ганке постучал пальцем по виску. – Судя по твоему рассказу, мистер Чемберлен и все другие Чемберлены под контролем у того старика. Определенно тебе нужен именно он.

Майлз вздохнул, сел на кровать рядом с черно-красным костюмом и уставился на него.

– Ты прав. Просто я так... так...

– Я знаю. Но, чувак, у тебя опять такое же лицо, как в тот день, когда ты сломал стол. А в последний раз, когда ты так выглядел, ты действительно сломал стол.

– Заткнись, чувак, – Майлз успокоился.

– Я просто предупреждаю. Обдумай все хорошенько, – Ганке сел на кровать, скинул ботинки и зевнул. – Только пообещай, что будешь спать, а не ползать по потолку. Сегодня Хэллоуин, и я этого просто не переживу.

Майлз лежал на спине, положив руки под голову. Он пялился в потолок, позволяя всем этим запутанным мыслям крутиться в голове. В его районе, единственном месте, которое он считал домом, было полно трудностей, которые сделали его тем, кем он был. Тут жили его близкие люди и его соседи: мисс Шайн, поливавшая цветы; Жирный Тони, считавший и пересчитывавший деньги; Френчи, провожавшая сына до баскетбольной площадки; Ник, которого «арестовали» и который выглядывал из-за занавесок, боясь, что однажды по улице проедется танк; Хаус и остальные ребята из парикмахерской, поддерживавшие Майлза, считавшие его одним из лучших людей во всем районе; родители Майлза, изо всех сил пытавшиеся дать сыну лучшую жизнь с большими возможностями, чем были у них.