Человек после человека
Шрифт:
Тёмные движущиеся силуэты его сотоварищей манят его назад, но они в испуге шарахаются при появлении странных воинов за его спиной. Кормилица, приносящая искателям их ежедневную порцию еды, застыла в испуге и таращится на налётчиков. Комок пережёванных корней и раздавленных насекомых падает из её длинных рук. Они немедленно убивают её, но не трогают искателей. Пленный искатель теперь охвачен ужасом и замешательством среди его сотоварищей, и от него явно не будет больше никакой пользы. Теперь звеньевой и его люди продвигаются вперёд и вниз, нащупывая дорогу в темноте. Иногда они наталкиваются на мягкое и медленно двигающееся тело кормилицы или на быстро движущееся тело молодой особи,
В конце концов, в тускло освещённой камере под одной из вентиляционных труб они находят её: огромную и лежащую, жирную от тучности и беременности, с голой кожей в складках жира, тускло блестящей в сумраке — мать.
Вокруг неё движется дюжина бледных кормилиц, приносящих пищу и уносящих отходы. Медлительные «трутни» глупо уставились на вторжение; их руки-оружие, долгое время не использовавшиеся, болтаются по бокам. Все сбиваются вокруг матери в тщетной попытке защититься.
Налётчики входят. Кормилицы вообще не принимают участия в бою, но «трутни», вспоминая свои славные минувшие дни в роли воинов, вступают в символическую схватку — и гибнут. Наконец, приз выигран. В полумраке мать беспомощно пробует сдвинуть свою тушу с места, упираясь маленькими ногами и иссохшими руками. Она издаёт жалобный вопль, когда захватчики нападают на неё, и умирает под их рубящими руками.
Вскоре после этого тело матери свисает вниз головой из частично заделанной трещины на наружной стене Дома. Звеньевой триумфально возвышается над ним. Сейчас всё сражение завершено. Возвращающиеся звенья воинов-защитников, которых выманила из Дома ложная информация, полностью деморализованы открывшимся им видом. Их жёстко скоординированные группы распадаются и рассеиваются, и особи бредут прочь по засушливому пейзажу, чтобы неминуемо погибнуть.
Теперь Дом принадлежит звеньевому. В обычном случае он послал бы посыльного к их собственному Дому, и они возвратились бы со сборщиками, которые бы дочиста обобрали захваченное место и унесли всю пищу и искателей в их собственное жильё, тем самым расширяя свою охотничью территорию.
На сей раз, однако же, он собирается сделать нечто совершенно иное. Этот случай полностью отличается от всего, что обычно было до этого. Никогда не было случая, чтобы Дом был захвачен с помощью обмана, это совершенно чуждое социалам понятие. Их язык прост, но он всегда позволял индивидам выражать себя, звеньевым — отдавать приказы воинам и искателям, а сборщикам — описать местонахождение запасов еды и их количество. Здесь же — первый случай, когда их язык преднамеренно использовался, чтобы обманывать. Это, несомненно, новое и полезное приобретение, подающее большие надежды в будущем.
Ещё одно отличие этой кампании состоит в том, что этот Дом не собираются разрушать. Всё ещё остаются молодые кормилицы, съёжившиеся от страха в тоннелях и подвалах внизу, одну из которых он сделает новой матерью. Другие кормилицы и немногочисленные молодые сборщики, которых пощадили, будут естественным образом лояльными к ней, а его воины останутся лояльными к нему, или он надеется, что будут, пока он не вырастит новых, своих собственных. Он пошлёт обманчивое сообщение в свой прежний Дом о том, что его собственное звено было уничтожено, поэтому он не будет забыт.
Впервые новый Дом будет создан не путём выселения размножающейся пары из одного Дома, а путём слияния двух сильных Домов, объединением сил каждого из них.
Обработка металлов была забытым искусством; но затем его вспомнили — и запретили.
Ныне те, кто посмел практиковать эти навыки, лишены их. Лодки, которые они сделали, несут их в безопасность, прочь от гнева остальных их людей.
Лодки крепко построены из досок, вырезанных металлическими инструментами и скреплённых вместе деревянными гвоздями. Когда-нибудь они смогут построить их из металла — если это разрешено. Пока эти пять лодок несут 43 особей, которые представляют собой единственную группу существ во всём мире, обладающую смелостью использовать вспоминающееся знание своих предков. Сотканные паруса наполнены ветром, который, как они знают, принесёт их к островам в более тёплых областях земного шара.
Homo mensproavodorum
Переданные по наследству навыки, которые начались с добывания огня, вызвали к жизни воспоминания о строительстве лодок. С забытыми воспоминаниями пришло инстинктивное стремление использовать их. Потомки людей памяти, строители лодок, теперь могут свободно путешествовать, чтобы колонизировать новые местообитания. Острые зубы и крючковатые когти — их природное оружие, но с открытием металла появилось и лезвие.
Аквабионты изобрели способ ненадолго возвращаться на сушу, забрав часть своей собственной солоноводной среды обитания под оболочку плотного гелевого шара. Встречаясь с врагами, они медлительны и уязвимы.
Они не сталкивались с бессовестностью и моральным террором со стороны остальных их людей, просто они чувствуют себя достаточно сильными, чтобы справиться с любой опасностью. Глубоко внутри себя они знают, что знание, добытое их предками, поколение за поколением, в конечном счёте уничтожило их. Они знают, что их предки сделали вещи, которыми они получали силу из солнца и моря, из древних сконцентрированных остатков жизни, даже ломая те самые силы, которые скрепляли вместе материю. Используя эту силу, они брали металлы, пищу и другие материалы из самой Земли и от живых существ, которые существовали на ней. Они были способны увеличить продолжительность своей жизни, искоренять болезни и несчастные случаи, которые держали популяции под контролем, и распространились по всей поверхности Земли. В итоге Земля оказалась слишком переполненной и обременённой ими, и они погибли под тяжестью своего собственного технического ума. Они вспомнили всё это, хотя вряд ли поняли; но унаследованной памяти о потере всего, чего достигли их предки, было достаточно, чтобы запретить использование унаследованной памяти о средствах достижения этого.
Все соблюдали это, кроме строителей лодок, которые постоянно презирали табу своего народа на использование знаний их предков, и преследовались за это. Они оборонялись клинками, но враждебность подавляющего большинства прогнала их с их плодородной родины. Теперь они спасаются бегством, но так не может продолжаться долго. Многие из их лодок отстали, и вполне вероятно, что наиболее рьяные из их врагов пустились в погоню. Хотя постройка лодок запрещается, искусство управления ими не под запретом, и каждый обладает воспоминаниями о том, как ходить под парусом.