Человек последнего круга
Шрифт:
И вдруг крик в самое ухо:
– Чего тебе надо-то? Что ты хотел?
Тетка, елки-палки!.. Ей бы с таким голосом на парадах командовать...
– Ты что, глухой? Ору тут тебе, ору.
– Я - глухой?!
– Ну не я же?
– возмущается, морща нос, торговка.
– Дури обкурятся, как не знаю кто, наркоманы хреновы...
Отхожу в сторону. Тоннель, или что это было, исчез, прекратилось покалывание в мочках ушей. Что мне делать дальше? Слабость в ногах. Надо сесть, да вот хоть в сугроб... Два спецподовца бегут ко мне... Где мой автомат? Где-то у меня был автомат... Теряю сознание, отключаюсь. В голове шум. Воздуха вдруг стало не хватать...
Холодная вода льется на меня непрерывно. Комната допроса. Когда меня
– Вы хорошо помните?
– Голос у сморчка нервный и резкий.
– Вы точно запомнили?
– Да.
Бог ты мой! Я же ничего не сказал о звездолетах, только подумал... О-о, как меня затрясло! Прямо-таки колотит в ознобе, и не от холодной воды. Передо мной темный! Настоящий! Оттуда!.. Озноб зверский... Мысли, воля подавляются, съедаются... Уйти в себя! Быстрее! Сейчас я тебя увижу в полный рост... Перед внутренним взором гигантское, ощерившееся черное лицо. Выбрасываю верхнюю и нижнюю защиту, лучами в глаза... Кто-то вскрикнул... Но я-то вижу, мои лучи такому монстру не страшнее булавки. Ядро...
– Бейте его! Не давайте ему думать!..
Успеваю метнуть ядро...
– Он же нас уничтожает! Вырубайте его!!!
Страшный удар по затылку, лечу, не знаю куда... В пропасть, в бездну... Наползает плотный серый туман, откуда-то издалека доносятся голоса... Вроде лежу... То ли везут, то ли несут... Вспышки света чередуются с тьмой... Слышу ясный голос: "Он совершенно здоров. Ни одного перелома, нет даже ссадин и ушибов..." А я и правда себя хорошо чувствую. Боль совсем ушла, совсем... Куда-то лечу, словно в пьяном сне... Мысли и ощущения не контролируемы... Опять голос. Что-то требует. Что ему надо от меня?
– Щербинин, вы готовы участвовать в переговорах?
Такой организации, которая за меня сейчас взялась, нельзя доверять вести переговоры с кем бы то ни было от имени всего человечества, достаточно того, что они сделали со страной...
– Не пойму, то ли я говорю, то ли думаю, мой голос звучит вне меня.
– Щербинин, какими средствами воздействия на окружающих вы располагаете на сегодняшний день?
Каждый располагает и владеет именно теми средствами, которые заслужил, которые заработал в течение своей жизни; ибо то, что сделано и как сделано, человеку порой не видно, как не видна и степень вознаграждения за содеянное. Этим, пожалуй, и исчерпывается вопрос о справедливости. Иначе говоря, вопрошающий, оглянись окрест себя, осмысли, чем, какими средствами ты воплощаешь в жизнь свои желания, и ты поймешь, о чем сказано выше... Эта мысль приходит как бы извне.
– Шутит, что ли?
– говорит незнакомый голос.
– Вряд ли, его психика полностью подавлена. Он не может себя контролировать.
– Усильте дозу излучения и продолжайте дознание... Спросите его о его книгах.
– Щербинин, что вы думаете о книгах?
Что сказать о книгах? Кто их сейчас читает? Кто-то читает, если книги покупаются. Если вспомнить, у многих ли моих знакомых, у кого мне посчастливилось побывать в гостях, я видел книги, соотношение будет примерно таким - 75 к 25. То есть, из сотни 75 семей книг не покупали. А читали они только в школе, и только учебники. Один мой знакомый даже заявил: все, читающие книги - снобы...
– Вы некорректно сформулировали ему вопрос. Спросите его о фантастике.
– Щербинин, нас интересует фантастика.
Фантастику я читал запоем. Библиотека, где я брал книги, мою фотографию как лучшего читателя (по карточке выходило, что я прочитал больше всех книг) отправила в Москву, на ВДНХ - я тоже стал достижением народного хозяйства. Дочь моя старшая, пока была маленькой, сказки на ночь слушала. Я ей
– Щербинин, мы говорим о ваших книгах. Наша страна - самая читающая в мире, ваши книги прочитало много людей.
По поводу самой читающей страны - легенда. Самая издающая страна - да, но не читающая. Когда не было телевидения, видео, мультимедиа, книга была на своем почетном месте, и опять же только в высших слоях общества. Диккенс когда-то объезжал фабрики и читал рабочим главы своего нового романа. А я не могу читать Диккенса, уматывает он меня своим тяжеленным слогом, а на слух его воспринимать - боже упаси...
– Вы его постоянно не о том спрашиваете!
– Так спросите сами, кто вам не дает!..
– Щербинин, как автор, что вы хотели сказать в своих книгах в свете их воспитательной роли?
Интерес к литературе в мире упал до критической черты, за которой авторы перестанут писать, потому как не для кого будет писать. И действительно, зачем мучаться над писательскими изысками в пятистраничном описании пейзажа, если по ящику это просто покажут. А писательские характеристики героев, оценка их поступков, постоянная назидательность, дурацкая манера поучать... Что и говорить, лучше один раз увидеть. И вот очередная легенда - о воспитательной роли литературы... Да никого она не воспитывает, литература! Человек, состоявшийся как читатель, как личность, ищет у автора мысли, созвучные своим, или дальнейшее развитие своих мыслей и, не найдя, выбрасывает книжку...
– Несет какую-то ахинею.
– Да, товарищ капитан, сформулировали вы свой вопросик...
– Так мы ничего от него не добьемся. Прибор воздействует только на поверхностный слой сознания. Мы можем проникнуть на нижние уровни?
– Кто его знает. Это первые клинические испытания. На подбор параметров потребуется время.
– Тогда на сегодня достаточно. Приведите его в чувство. Продолжим дознание обычным методом.
– Прямо здесь?
– Допросная комната сейчас занята. Ничего не будем делать. Я с ним просто поговорю.
Серый туман и тьма... Резкий противный запах!.. Меня зовут, бьют по щекам... Кое-как открываю глаза. Сижу в светлой комнате с большими окнами, окна неторопливо кружатся, кружатся... Голова словно ватой набита... Возникает лицо. Узнаю своего следователя. Да, я слышу тебя. Да, я в порядке. Да, могу отвечать на вопросы.
Штатский берет стул, ставит его передо мной, садится на стул верхом и начинает рассказывать о том, что произошло минувшим вечером. Оказывается, связи с другими городами нет, оказывается, звездолеты висели над всем городом, почти все население вывезено этими звездолетами в неизвестном направлении, остались только они, новая власть, со своими сподвижниками, маленькая горстка сочувствующего гражданского населения, в основном пенсионеры, да часть уголовников, которых теперь пытаются вернуть назад в камеры. Даже безнадежных больных забрали и психов из психолечебницы. И спрашивается, что я думаю по этому поводу.