Человек с чужим прошлым
Шрифт:
Увиденное им в столице Франции никак не могло обнадежить – во дворах министерств, прямо на улице тоннами сжигали бумаги, ломкий черный пепел витал над парижскими бульварами. Глядя на эту картину, Черчилль мрачно молчал, жуя зажатую во рту сигару…
Вскоре гонимый частями генерала Клейста английский экспедиционный корпус скучился, как стадо баранов, на побережье околопортового города Дюнкерка…
На Францию фашистские захватчики наложили контрибуцию в 400 миллионов франков в день, которую затем увеличили до 500 миллионов. За год в
Из имевшихся в Бельгии 114 тысяч железнодорожных вагонов немцы реквизировали 74 тысячи, вывезли в Германию большую часть бельгийских автомашин, забрали принадлежавшее Бельгийскому национальному банку золото на сумму в 200 миллионов долларов. Сверх того банк заставили выпустить денежные знаки на сумму свыше 3,5 миллиарда франков, для обмена на немецкие «оккупационные марки».
Германия остро нуждалась в никеле, поэтому вся бельгийская никелевая монета была изъята, переплавлена и отправлена в рейх. В первый же год оккупации немцы реквизировали в стране 4/5 урожая и почти весь рогатый скот…
Из Дании только за один год было вывезено продуктов, сырья, промышленных товаров на 542 миллиона марок…
В Чехословакии немецким интересам были подчинены угольные копи, военные заводы Шкода, Витковицкие металлургические предприятия, химические, железоделательные и сталелитейные заводы…
В Польше только в Лодзи фашисты присвоили 4 300 фабрик, 70 банков, 500 складов текстильного сырья и мануфактуры, 8500 крупных и 12 тысяч мелких магазинов и лавок.
На нужды Третьего рейха заставили работать Силезские угольные копи, трубопрокатные и металлургические заводы в Сосновице, Островицкие машиностроительные и вагоностроительные заводы, завод кабеля в Быдгоще, завод искусственного шелка в Томашове. Нацисты вывезли в Германию 1400 тонн хлеба и 2 миллиона тонн картофеля.
Гитлер ускоренными темпами готовился к большой войне на Востоке. К войне против СССР…
Сегодня Генрих Ругге выглядел вялым и утомленным. Он небрежно ответил на приветствие Марчевского, встал из-за стола и долго мерял шагами кабинет, заложив руки за спину.
Пан Викентий терпеливо ждал, теряясь в догадках.
– Я чувствую, как над нами, подобно грозовой туче, нависает СД, – стоя к Марчевскому спиной, тихо сказал Генрих. – А старая прусская поговорка гласит: не нужно укрываться от дождя в водосточном желобе.
– Не понимаю вас, – как можно спокойнее откликнулся Марчевский.
– Они затеяли игру, – Ругге повернулся к нему лицом, – игру с дальним прицелом. Я не посвящен во все детали, но догадываюсь, что как крупный козырь СД непременно попытается использовать картотеку, следовательно, и вас. Нет, не обольщайтесь, альтегеноссе, вы не единственная карта в их колоде. Но, собираясь сесть за карточный стол с господами англичанами и русскими, люди Гиммлера боятся утечки информации. Преждевременной утечки! Они считают, что в моей абверкоманде работает человек, скрывающийся за чужим прошлым, то есть – вражеский агент!
– Надеюсь, меня вы не подозреваете? – улыбнулся пан Викентий. Чего только стоила ему эта небрежная улыбка.
– Вас? Мы уже говорили об этом… Недавно я засек в парке польскую девку, а после увидел ее с Выхиным. Дар привел к тайнику, куда она ходила. Я специально выпустил на нее собаку…
Ругге снова начал мерять шагами кабинет. Поляк молчал, настороженно следя за ним глазами.
– Тайник был пуст, в сумке у девки тоже не нашлось ничего подозрительного. Так, всякая ерунда, – продолжал Ругге.
Пан Викентий украдкой облегченно вздохнул.
– Но я не могу так работать! – неожиданно взорвался абверовец. – Не могу быть куклой в чужих руках! Противно, когда ты объект игры и своих, и чужих! Я не позволю водить себя, как слепого! – неожиданно он успокоился, остановился напротив Марчевского и сказал. – Нам надо помочь друг другу в этой ситуации, либер альтергеноссе. Иначе я потом не смогу защитить вас.
– Что я могу, Генрих? – поднял на него глаза поляк.
– Контактировать только со мной, – отрезал Ругге. – С сегодняшнего дня вас станут охранять, как особу королевской крови. За дверями кабинета ждут два моих специально подготовленных сотрудника. Сменяя друг друга, они будут постоянно находиться с вами, пока все не выяснится.
– Я арестован? – приподнялся Марчевский.
– Нет. Просто кругом враги, а вы как человек, знающий принцип кодирования картотеки и обладающий большим опытом разведывательной работы на Востоке, представляете определенную ценность для абвера. Примите это как меру предосторожности, не более. Думаю, скоро все уладится. Ждем инспекцию из Берлина.
– Эти люди, ну, которых вы приставляете ко мне, они что же, и спать будут в моей комнате? – раздраженно поинтересовался пан Викентий.
– Нет, в комнате можете находиться один. Но к пани Зосе ездить придется вместе. Что еще?
– Позволите вам дать совет?
– О выявлении врага? Не нужно, – Ругге ненароком скользнул взглядом по книжным полкам. Марчевский это отметил. – Сегодня работать с картотекой не будем. До завтра!..
Проводив Марчевского, подполковник открыл потайную дверь и впустил Шмидта.
– Докладная в Берлин готова?
Гауптман молча положил на стол тонкую папку.
Начальник абверкоманды раскрыл ее и углубился в чтение документа, время от времени делая пометки на полях остро отточенным синим карандашом. Закончив, он откинулся на спинку кресла.
– Поставьте за Выхиным и девкой наружное наблюдение, а у тайника устройте засаду. Немедленно подготовьте запросы на всех лиц, появившихся у нас с сентября 1939 года. Докладную перепечатайте сами, я там усилил некоторые моменты. Думаю, адмирал согласится с тем, что картотека польской агентуры не предмет для игр. Хватит с нас истории с дезинформацией. И еще… Будем ждать гостей из СД. Наверняка они приготовили сюрприз: подсунут уже высчитанного, не нужного им человека. А нам надо искать другого. Он есть, Шмидт, этот человек с чужим прошлым, есть!