Человек с луны.
Шрифт:
— Должно быть, Маклай не может умереть,— говорили папуасы между собой.— Он ходит один, и в его руках нет ни топора, ни лука. Он не боится ни людей из Горенду, ни людей из Румбу, ни даже людей с Били-Били. А ведь мы говорили ему, что люди с Били-Били непременно убьют его. Когда у человека столько хороших вещей, ему нельзя ходить без копья и громко петь в лесу. Он должен сидеть дома и стеречь свое жилище. Но Маклай не слушает нас и живет так, будто он голый и будто у него нечего отнять. Он не боится людей. Это потому,
ВОДА, КОТОРАЯ СТОИТ, И ВОДА, КОТОРАЯ ГОРИТ
Туй не хотел пить чаю, но сахар выбрасывать пожалел. Он снял с плеча свою сумку, сделанную из коры,— «гун», как называют ее папуасы,— и сунул туда огрызок.
— Покажи мне свой гун,— попросил его Маклай. Туй отдернул руку и подозрительно посмотрел на
Маклая.
— Я ничего у тебя не возьму,— сказал Маклай,— я только посмотрю. А тебе я подарю вот это, хочешь?
И он вытащил из ящика стола маленькое круглое зеркальце.
Туй посмотрел в зеркало и захохотал.
— Это Туй! — закричал он.— Это Туй!
Он наморщил нос — Туй в зеркале тоже наморщил нос. Туй высунул язык — Туй в зеркале тоже высунул язык. Туй поднял руку к подбородку и выщипнул волосок — Туй в зеркале сделал то же.
— Это волшебная вода! — закричал Туй.— Человек с луны сказал воде: «Стой!» — и вода остановилась. Смотрите все: я ее поднимаю, и она не каплет, я ее опрокидываю, и она не льется. Что ты умеешь еще делать с водой, Маклай?
Маклай почесал переносицу.
— Я умею ее зажигать,— сказал он.— Хочешь посмотреть?
— Жечь воду?
— Да, жечь воду!
У Туя перехватило дух.
Он на минуту даже забыл о своем зеркальце.
Перегнувшись через стол, он внимательно следил за каждым движением Маклая.
Маклай налил в стакан воды, отпил от нее сам и дал отпить Тую.
— Вода? — спросил Маклай.
— Вода,— ответил Туй.
Маклай отвернулся и незаметно налил в блюдечко спирт. Затем он высоко поднял блюдечко над головой и поставил с торжественным видом на стол. В Стеклянном блюдечке спирт был незаметен.
— Пусто? — спросил Маклай.
— Пусто,— ответил Туй.
Маклай сделался еще торжественней. Он так же высоко поднял стакан с водой, сделал им в воздухе круг и подлил к спирту воды.
— Есть теперь вода? — еще раз спросил Маклай.
— Есть вода,— согласился Туй.
Маклай чиркнул спичкой и поднес ее к блюдечку. Спирт вспыхнул голубым высоким пламенем. Туй вскрикнул и схватил своего сына за руку. Не отрывая глаз от огня, он медленно пятился с крыльца. Он дрожал.
Маклай брызнул горящим спиртом на ступеньки. Спирт горел и на ступеньках.
Туй отбежал от крыльца. Обхватив сына за плечи, он крепко прижимал его к себе. Рот Туя был полуоткрыт, брови подняты. Он со свистом втягивал в себя воздух.
—
Лицо из коричневого стало серым. Раковины ожерелья подпрыгивали на груди.
Из-за деревьев выскочили папуасы.
— Воду! Маклай жжет воду! — без конца повторял Туй.
Люди смотрели не отрываясь на синеватое пламя. Спирт догорал. Длинный голубоватый язык вытянулся в последний раз и исчез.
Маклай стоял на крыльце и смеялся. Папуасы молчали.
— Всё! — сказал Маклай.— Вода сгорела. Теперь идите и не бойтесь.
Папуасы продолжали молчать. Первым опомнился Туй. Он облегченно вздохнул.
— Ты не сожжешь нам моря? — спросил он и приложил руку к сердцу.— Каарам-тамо, не жги нам моря! Все акулы выйдут тогда на берег, и все крокодилы выйдут тоже. И у нас не будет рыбы, и наши лодки разобьются о камни. Не жги моря, человек с луны!
— Я не буду жечь моря,— ответил торжественно Маклай.— Я не сделаю вам ничего плохого. Я ваш друг. Не бойтесь меня.
И он жестом пригласил папуасов подняться к нему на веранду.
ОЖЕРЕЛЬЕ ИЗ РАКОВИН
Сейчас Туй сам протянул свою сумку Маклаю.
— Смотри,— сказал он.
В сумке и в самом деле была целая куча преинтересных вещей. И каменные ножи, и раковины, и скорлупки молодых кокосовых орехов, и заостренные с одного конца кости, и гвозди, когда-то подаренные Маклаем.
— Что ты делаешь с этим? — спросил Маклай и показал на раковину с острым краем.
— Я ем кокосы.
— А этим?
Туй повертел длинную скорлупку:
— Ем кокосы.
— А этим?
— Этим я разбиваю кокосы. Это очень хороший донган. Я его сделал из кости свиньи. А это шелюпа. Это кость кенгуру.
— А что ты делаешь шелюпой?
— Ем кокосы. Маклай засмеялся:
— А этим шилом ты тоже ешь кокосы? «Шилом» была длинная и острая кость. Туй отрицательно покачал головой.
— Вот,— сказал он и привлек поближе одного из папуасов.— Видишь, какая рана? Плохая рана. Черная рана. В ране мухи. Этим я вынимаю мух. В ране бывают колючки. Тогда я этим вынимаю колючки.
И Туй гордо посмотрел на Маклая.
Но Маклай уже не слушал его. Он внимательно осматривал страшную, гноящуюся рану папуаса. Под коленом была опухоль. Маклай легонько надавил ее. Папуас скрипнул зубами и задрожал.
— Ульсон! — крикнул Маклай.— Дайте мне карболовой воды и бинтов.
— Ты хочешь ему сделать новую кожу? — спросил Туй.— Новая кожа — это хорошо. Ауэ!
Маклай промыл рану и перевязал ее марлей.
— У кого еще есть раны? — спросил он.
Один из папуасов подтолкнул вперед своего сына. Мальчик упирался и отворачивался от Маклая. Ноги, искусанные насекомыми и исцарапанные о колючки, сочились гноем и кровью.