Человек с мешком 3
Шрифт:
А так он пробегал не меньше часа, вернувшись уже по темноте. Принял человечий облик и, одевшись в выданный ему мной как слуге камуфляжный комплект, доложил:
– Они там были. И в конюшне действительно стоят смененные кони. Те самые, на которых они выехали из Державы, – уточнил он, не дожидаясь вопроса. – Только…
– Что?
– Кони практически свежие. Их сменили не меньше чем утром. А, скорей всего, еще вчера вечером. Потому что и следов никаких нет ни на самом постоялом дворе, ни дальше по тракту –
Ептыть… Это, выходит, не десять часов у них форы было. А чуть ли не сутки. Как же я считал-то? Голова два уха… Получается, что в пытошной я очнулся как минимум на полдня раньше, чем думал? И где их теперь искать?
– И, Хозяин… – добавил Сметак с явным затруднением. – Прости меня… Еще-то чего?
– Я раньше не мог этого определить, – повесил голову волколак. – Только сейчас разобрал точно…
– Да что именно-то? Сметак стушевался еще больше. И промямлил:
– Там нет детей…
На наше счастье обитатели постоялого двора не убежали в лес. Когда жуткое ревущее чудище, сияя горящими глазами покатило к их дому… Где бы мы их потом ловили?
Да – в старину люди были крепче, чем нынешние, ничего не скажешь… Однако двери все равно заперли. И не хотели открывать, несмотря на то, что я, совершенно озверев, пообещал их выбить.
Лишь после длительных уговоров Мэллону удалось убедить хозяина, что мы мирные путники. И не представляем угрозы – вопреки заявлениям отдельных несознательных товарищей – только тогда нас впустили…
Да и то хозяин был бледен как привидение, а домочадцы – постояльцев, слава богу, не оказалось – попрятались по самым дальним углам. Так что пришлось еще всех сначала успокаивать…
Выбора у нас, честно говоря, все равно не было. Гнаться дальше – неизвестно за кем и неизвестно сколько – представлялось не самой лучшей идеей. Нужно было узнать, кто менял лошадей и когда.
Ну – успокоили… После того, как было объявлено, что их трижды никому не нужное заведение посетил с кратковременным визитом аж сам личный джинн короля Остравы – народ малость ожил.
Правда, пришлось для доказательства моей джиннской сущности произвести несколько нехитрых фокусов. Обеспечив нужды хозяйства некоторыми предметами инвентаря – сбруей, бочками. Даже телегой. Что мне – жалко, что ли?
Но, подозреваю, ключевым моментом все равно оказалось слово «кратковременный». Все сообразили, что чем скорей мы получим от них, то, что нам надо – тем скорей смотаемся туда, откуда явились… Но, тем не менее – стало можно говорить.
И таки да, кое-что мы из разговора с хозяином – носившим зачудительное имя Четвертак – узнали.
Ехало пятеро. Взрослых. Мужиков. Лет так все примерно средних. Хотя были и постарше и молодые… Но вот детей среди них точно не было! И багажа не было никакого.
Только дорожная одежда. Плащи, сапоги… Камзолы со штанами, само
И не задерживались они. Лошадей сменили, перекусили, и – дальше. Даже с собой ничего не взяли из еды. Да, им, собственно, и класть-то было некуда – у них даже сумок не имелось. И были они тут – вчера вечером.
За ночь намереваясь достичь следующего постоялого двора. Так что, если они и дальше выдерживали такой же темп – то между нами сейчас должно быть как раз сто километров. Два перегона.
Но к такому известию мы были, в принципе, уже готовы. Благодаря предварительной разведке. Сюрприз ожидал нас совсем в другом. А именно, когда Мэллон догадался спросить, кто был у пятерых за старшего.
– Они называли его Бадатом, – ответил Четвертак.
– Как? – Мэллон натурально сделал «стойку», уставившись на хозяина. А во вторую голову и до меня дошло.
– Бадатом… – повторил Четвертак, озадаченный реакцией мага. И даже слегка отодвинулся.
– Как он выглядел?!
– Молодой господин… Лет двадцать пять… Мать-мать-мать-мать!! Что за нафиг?! Какого черта??
Мэллон, напрочь забыв обо мне, принялся описывать приметы. Довольно подробный словесный портрет, надо признать. Только черта ли в таком описании?
«Нос прямой, подбородок выступающий, лоб высокий…»? Мало ли кто может под это подпадать… Это и Четвертак понимал. Хотя ему-то, как содержателю гостиницы, сам Великий Дом велел в описаниях разбираться.
Но ему – как было сказано у Тынянова «по той же причине» – явно не хотелось оказаться участником разборок высшего уровня. Которые он учуял лучше Сметака. Без всякого низового чутья…
Поэтому вместо того, чтобы ответить прямо, он принялся изображать, что не может с уверенностью вспомнить. Что-то мычал, мялся и переминался с ноги на ногу.
– Ну, это… – бормотал он. – Ну – похоже… Из благородных, видать… Сердитый… Другие его слушались… Заплатили хорошо…
Собственно, мне-то это было по барабану… Вот только я до сего момента уверен был, что гонимся мы за Залибой – за кем же еще?! А ведь мог бы и подумать чуток пораньше…
Но задним умом все мы крепки. Разбираться же требовалось сейчас. И, по возможности, не расчленяя бедолагу для получения информации. Чего, кажется, всерьез собрался сделать Мэллон.
Ну уж дудки. Есть и более прогрессивные способы. Один из которых я, к счастью, вспомнил. Смешно сказать: раньше он мне тут в голову не приходил. А ведь всех делов-то… Я выдернул из кармана и показал Четвертаку фотографию Ластуры:
– Этот?
Ну, в общем, чудесное могущество джинна произвело на хозяина постоялого двора неизгладимое впечатление. Герцогского старшенького отпрыска он в результате опознал без возражений.