Человек с топором
Шрифт:
– Да нет здесь ничего, – сказал он себе хрипло. – Нет!
Олег окутался серебром, донесся его равнодушный голос:
– Ты там что, стихи читаешь?.. Я буду долго гнать велосипед?
– Какие стихи, – огрызнулся Мрак. – Я нервный, понимаешь? Я вон слышу…
– Что?
– Да просто слышу! Звуки разные.
Олег бросил хладнокровно:
– Глюки.
– Да я и сам знаю.
Он насторожился, застыл в нелепой позе, словно хотел мизинцами прочистить уши. Из глубин космоса шел низкий, на грани даже их слышимости, долгий нескончаемый звук, похожий на рев огромного
– Что? – спросил он шепотом. – Олег, ты же слышишь!
– Лучше бы не слышал, – огрызнулся Олег. – Не пришлось бы придумывать невероятностное объяснение…
– Тогда не придумывай.
– Ну так получи: не знаю!
Мрак хмыкнул:
– А еще умный…
Вся плоть, несмотря на забор из сверхпрочной шкуры, отзывалась тревожной вибрацией, сжималась и замирала в ужасе, как собака страшится грозы, а при первых ударах грома дрожит и готова сорваться с поводка и бежать, бежать в любую сторону, ослепшая и обезумевшая от страха.
Олег постанывал, лицо стало смертельно-белым. Мрак видел, как страх быстро завладевает волхвом, придвинулся к нему вплотную и крепко ухватил за плечо.
– Не трусь, – выдавил он. – Я с тобой.
Олег пытался улыбнуться, получилось бледно. По его телу пробегали искорки, срывались в пространство. Мрак ощутил, что впервые наблюдает зримо, как именно смотрит Олег, да и сам он смотрит сейчас. Уже в этом теле. Разве что Олег сейчас старается увидеть с такой интенсивностью, что просто…
Олег вскрикнул, мощная сила скрутила Мрака, забила рот, нос, уши, следом он ощутил плеск… странный плеск, словно он утонул в собственной крови…
Он сжался, все тело ждало страшного удара, треска костей, но странное сладостное ощущение проникло под его кожу и разлилось по всему телу. Огромные ласковые ладони взяли и прижали к теплой, пахнущей молоком груди… Он плавает в теплом океане. Все вокруг, и этот океан в том числе, существует только для того, чтобы защитить его, беречь, а ему хорошо и сладко, счастливо, безмятежно. Он счастлив, бездумно счастлив, а когда откуда-то доносятся странные звуки, он знает, что здесь ему ничего не грозит и не может грозить, вокруг теплая ласковая плоть, дружелюбная, любящая и оберегающая, дающая жизнь и все-все для счастья, существующая только для него, и всей целью этой Вселенной является только он, самое драгоценное, и что эта Вселенная существует только для него…
Он покоился в этом сладостном мире вечность, иногда совершенно растворяясь в бездумной безмятежности, иногда пробуждаясь, когда какие-то мысли вяло ползли в истоме… нет, не мысли, просто чувства, даже они заметны на фоне абсолютного блаженства…
Вынырнул в тот же миг, так сказало сознание, как и занырнул. В том странном и сладостном мире он не дышал, даже не мыслил, ему просто было целую вечность хорошо и безмятежно, но сейчас вокруг возник черный космос, великое множество мельчайших тусклых точек, именуемых звездами, суровое сосредоточенное лицо Олега, и – низкий вибрирующий звук уверенно и мощно вошел в его плоть, начал подчинять
Снова рывок, будто он плыл по реке, а его дернули снизу за ноги. Он с головой ушел в теплую воду… и сообразил теперь, что это не вода, а теплая кровь, а если не кровь, то околоплодные воды, потому ему так уютно и сладостно… Эта последняя мысль тут же растворилась, уступив место сладостному блаженному покою, безмятежному счастью.
Болезненный рывок, в глаза ударил яркий свет. Слева пылало огромное солнце. Крепкие руки держали цепко, потом тело сжало, как тисками, мир перевернулся, а чудовищное ускорение сделало руки и ноги тяжелыми, словно к ним подвесили планеты.
Солнце удалялось, Олег все еще держал, как коршун цыпленка. Мрак прислушался, но от низкого гула не осталось и тени. Устрашенные мышцы поспешно приводили в порядок тело. Мрак наконец высвободился, спросил хмуро:
– Что это было?
Олег вздрогнул.
– Скакнул… чересчур близко!.. Вынырнул так близко от Центавра…
Мрак оглянулся на удаляющееся солнце:
– Это близко?
– Мрак, это солнце светит в тысячи раз слабее нашего! Мы чуть было не угодили прямо в него.
Мрак сказал уважительно:
– Ну и точность!
– Да, тут станешь точным…
Мрак еще раз прислушался, повертел головой. Они летят с некоторым ускорением, чернота, космос, далекие звезды, все вроде бы то же самое… но в то же время странное ощущение, что он снова в Солнечной системе. Несколько добавочных атомов на эту пустоту делают ее уже не пустотой, а некой атмосферой, что окружает планетную систему Альфа или, как ее, Центавра. Или не Центавра. Здесь нет планетной системы? Тогда просто некое пространство вокруг этой звезды, где была бы россыпь планет.
– Так что это было? – повторил он. – Такое… ну… такое!
Олег ответил не сразу, а когда заговорил, Мрак удивился напряжению в голосе волхва:
– Тебя тоже тряхнуло?.. У меня даже кости начали плавиться. Первый раз я скакнул на пару световых лет, но, когда вынырнул, тут же по башке этом гулом, ревом, этой жутью… словом, во второй раз меня унесло к Альфе Центавра. Не знаю, почему. Наверное, рефлексы умнее меня. А мы еще думали, таскать их с собой или бросить в лесу? А они вспомнили, что в Солнечной системе этого не было… Может, это случайность, а может, в самом деле весь Большой Космос наполнен этим ломающим кости гулом, а вокруг звезд островки безопасности? В смысле, хоть какая крохотная атмосфера, а глушит, нейтрализирует… Или же присутствие самой звезды как-то уравновешивает. Если так, тогда можно будет прыгать только от звезды к звезде…
Мрак перевел дыхание. Прежнее самообладание вернулось быстро, он сказал без всякой натуги:
– Ага, совсем крохотными скачками.
Он был уверен, что сострил удачно, ведь от звезды до звезды – бездны, звездолетам лететь тысячи лет, но Олег принял его слова совершенно серьезно, кивнул, проговорил тревожным голосом:
– Ты прав. Это ужасно. Но, наверное, можно не останавливаться на полустанках… Ведь звезды – это всего лишь видимые блестки на монолитной стене нуклонов. Мы можем проскакивать дальше…