Человек-саламандра
Шрифт:
Парус наполнится ветром.
И вот нос лодки вырвался из водорослей. Они сделали последнюю попытку удержать беглеца, но наконец отпустили лодку. Неимоверно длинные узловатые плети отделились от киля и стали с обреченностью погружаться в черную воду.
Перед лодкой была чистая вода.
Отчаянным усилием беглец выпутался из водорослей и резкими толчками отодвинул лодку и себя вместе с ней от прибрежного болота.
Вонь немедленно отступила.
Будь только крепок духом.
Будь сильным
Он верил, что однажды он пройдет весь путь.
И он сделал это.
А значит, сделает и всё остальное.
Забраться в лодку было бы непросто, не будь этот странный беглец снабжен такой полезной штукой, как хвост.
Потом пришлось полежать немного, чтобы прийти в себя.
В лодке не было ничего, кроме куска веревки, привязанной к ржавому кольцу на носу.
Ни мачты, ни паруса не было. Поэтому беглец сам стал парусом.
Он встал на среднюю лавочку, держась за этот кусок веревки и расставив дрожащие от напряжения ноги.
Но ждать было нечего. Ветер дул от берега.
Он развернул крылья.
И стал самым лучшим парусом, который когда-либо поднимали на этой лодке.
Да что там!
Он стал самым лучшим парусом, который поднимали когда-либо на каком-либо корабле в этих морях.
Он сделался парусом спасения.
Всеми нервами тела он чувствовал попутный ветер.
Малейшим изменением поворота крыльев он управлял лодкой, которая скоро рассекала волны под стать быстроходной яхте.
Прозрачные крылья были едва видны в свете звезд.
И со стороны лодка должна была производить жутковатое впечатление, словно несомая чудодейственной силой.
Форштевень был направлен прямиком на lighthouse – маяк…
Вдалеке у горизонта светила путеводная звезда.
Всякий, кто творит зло во тьме (mist – тьма), боится света.
Но беглец двигался к свету маяка и считал это знаком того, что его замыслы не исходят из тьмы, а напротив, послужат свету.
Только колени дрожали от крайнего напряжения последних сил, истекающих из него с каждой секундой.
А между тем путь до маяка занял большую часть ночи.
Маяк оказался не так огромен, как в мечтах.
Но это было и к лучшему.
Так спокойнее.
Факел на башне мерцал.
Тень от галереи простиралась.
Берег у маяка подарил неприятный сюрприз. На скалах беглец увидел ворочающиеся мокрые камни. И только приблизившись, понял, что это колония клювоносых черепах копошилась у берега.
Завидев лодку, они высовывали из воды свои мерзкие, будто вечно улыбающиеся морды и провожали тупыми взглядами это утлое судно.
Не сразу удалось пристать.
А когда удалось, пришлось немедленно взбираться на обрывистый берег. Потому что любопытные твари двинулись к новому объекту, разевая клювы и улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь.
На
У двери на стене было вмазано в штукатурку маленькое зеркало. Собственно, это был осколок. Квадрат с отколотым углом, словно страничка книги, заложенная уголком на память.
Беглец взглянул в это волшебное стекло.
Мрачные глаза на темном пепельном лице смотрели не узнавая.
– Ну? Что смотришь? Это я! Флай! – сказал он отражению глухим непослушным, отвыкшим говорить голосом.
Так бывший узник, а теперь беглец обрел вновь имя.
– Я Флай, – прорычал он утробно. – И я Бог!
И голос его окреп и сделался страшен.
Он отвернулся от зеркала и направился к лестнице, ведущей в башню маяка.
Ступени.
Винтовая лестница.
Крутые ступени.
Высота одной ступени равнялась примерно одной тысячной дегрии.
До верха Флай насчитал пятьдесят две ступени.
Значит, лайтхаус был высотою в один критерион и две тысячных.
Скала, на которой стоял лайтхаус, была высотою в половину дегрии.
С такой высоты вид мог открываться на 40 вэй.
Флай вышел на опоясывающую фонарь галерею и смотрел в сторону суши. У горизонта угадывалась дорога.
Туда нужно будет идти.
Флай не хотел смотреть в сторону моря.
Но не мог не сделать этого.
Огромная чечевица сторожевого корабля береговой охраны, как дух, плыла в облаках.
Страж отбрасывал на спокойное море огромную круглую тень.
В центре тени был просвет, и в нем по кругу двигались извивающиеся, как змеи, тени лопастей огромного винта.
Много раз мечтал он увидеть рассвет.
В своей башне он ведь видел только закаты.
И в его мечтах солнце всходило со всех сторон света.
Но теперь он знал, где восход.
И ему нужно было именно в ту сторону.
Дорога предстояла далеко не прямая.
Предстояло войти в лес и еще обогнуть одинокую скалу, которую Флай про себя обозвал «Вершиной Берега». Он бы очень удивился, если бы узнал, что именно так (Peak Coasting) она обозначена на всех картах как дополнительный ориентир рядом с маяком «Уорстергрин».
Течение несло суда на восток мимо мыса «Уорстергрин» к рифам у южной оконечности острова Намхас, под пушки форта.
Теперь пушки цитадели на острове уже не имели никакого значения. Воздушные суда и мощные осадные орудия современных кораблей давно лишили форт какого-либо военного значения, но рифы у южного берега острова-форта и длинный язык водорослей, запутавшийся в этих рифах, и теперь были опасны для бортов и гребных винтов. Гиблое место.