Человек семьи
Шрифт:
Капитан Уолтер Кессель был помещен в больницу Святого Винсента после инсульта. Некоторые люди поговаривали, что причиной его болезни стали определенные заявления, поступившие в Комитет Кефовера от бывшего мэра О'Дуайера и его друга Джеймса Морана. Эти заявления касались весьма высоких доходов капитана. Кроме того, сам Кессель находился в списке лиц, подлежавших допросу в комитете вследствие его связей с итальянской лотереей, оперировавшей в Вилледже и восточном Гарлеме. Таким образом, его дело оказалось в неприятной близости к делам Вито Дженовезе.
Прошел слух, что имя Кесселя вошло в список людей, получавших регулярный доход наличными, кроме обычных
Семья имела надежный доступ к информации в любой больнице города. Незадолго до того, как О'Дуайер был вынужден оставить пост мэра и переселиться в Мексику, он назначил помощником комиссара больничного департамента Доменика Дзезега – одного из друзей Семьи. Он недавно сообщил, что состояние здоровья капитана улучшается и Кессель уже может двигать руками и ногами и произносить несколько неразборчивых звуков.
Однажды после традиционной игры в джин по вечерам в среду Артур беседовал с Патом в ресторане Рокко на Томпсон-стрит.
– Я хотел бы знать, смог бы ты увидеться с капитаном Кесселем, – сказал Артур.
Пат вращался в семейном кругу уже достаточно долго, чтобы знать, что означает "увидеться" с кем-нибудь.
Артур продолжил:
– Насколько мне известно, его состояние улучшается, постепенно восстанавливается речевая способность, и, Бог знает, может быть, скоро он встанет и выпишется из больницы.
– Я не слишком хорошо с ним знаком, – сказал Пат.
Пат был знаком с Кесселем, так как тот присутствовал на заседаниях Совета Чести, когда рядового Конте дважды награждали медалями, но близко знаком с ним не был.
– Ну и пусть. Правда, врачи не разрешают, чтобы его часто навещали. Но полагаю, что если полицейский в форме придет к нему как старый знакомый, его должны впустить. Ведь капитан пока не может ответить на вопрос, действительно ли ты его старинный приятель. Не так ли?
– Полагаю, что не сможет ответить вообще никогда.
Через несколько дней полицейскому в форме с серебряными шестерками на петличках мундира разрешили навестить выздоравливающего капитана. Пат Конте принес с собой несколько журналов, номер "Конфиденциал" и стопку детективов Мики Спиллэйна. Он прихватил также одноразовый шприц для подкожных инъекций, заранее заполненный инсулином.
Арти Уинберг – приятель Пата по Нью-Йоркскому университету – был диабетиком, и он много раз беседовал с ним по поводу этой болезни. Во время таких разговоров Арти неоднократно говорил, что инсулин отпускается без рецептов и в любых количествах. Пат умудрился организовать встречу с Уинбергом, как в добрые старые времена. Они выпивали у Арти в квартире, и оказалось совсем несложным вытащить из аптечки пару игл, когда они расставались. Инсулин Пат купил в аптеке Хадсона на Лексингтон-авеню. Это была большая аптека с низкими ценами на лекарства, а потому
Дневная дежурная сестра сообщила ему, что полиции не разрешается впускать к больному посетителей, но он объяснил ей, что идет на работу. Полицейский, развалившийся в кресле у входа в палату, едва взглянул вверх, когда Пат входил к больному, показав охраннику на журналы и книги, принесенные капитану.
Кессель выглядел озадаченным, но не удивился и не встревожился, когда увидел Конте в палате. Пат улыбнулся и сказал: "Привет, капитан. Я принес вам несколько журналов и книг". Половина лица капитана дернулась в гримасе, которую при желании можно было принять за улыбку. Пат повернулся к нему спиной и вынул заряженный инсулином шприц. Кончик иглы был защищен пластиковой крышечкой. Пат заранее не входил в подробности, но знал, какой эффект последует за уколом. Инсулин извлечет весь сахар из крови капитана, мозг перестанет получать питание, и больной незаметно впадет в сон, медленно переходящий в смерть. Инсулин должен быстро поглотиться телом. При этом не наблюдается характерных симптомов, и даже при самом тщательном вскрытии невозможно обнаружить сколь-либо заметных следов инсулина.
Что касается следа от укола, то капитан был исколот не менее чем подушечка для иголок – так много лекарств вводили ежедневно в его тело посредством инъекций в течение этого года. Медицинские эксперты вряд ли заметят еще один след от укола. Сам укол должен был пройти легко, так как был подкожным, а не сложным внутривенным – следовало просто воткнуть иглу и нажать на поршень шприца.
Пат сел и, перелистывая страницы журнала, начал терпеливо ожидать, ничего не говоря капитану, который, видимо, подумал, что Конте зачем-то прислали из департамента, и постепенно перестал обращать внимание на пришедшего.
Пат рассчитывал, что всю операцию можно завершить за три четверти часа, если ее никто не прервет. Но его задача намного упростилась, когда через десять минут глаза изможденного, поседевшего человека в кровати закрылись и он заснул. Пат знал, что у больного была полностью парализована левая сторона тела, и он специально сел у этого края кровати. В палате было тепло, и тело больного было укрыто только простыней. Процедура заняла не более минуты. Пат воткнул иглу в тело сквозь простыню и нажал на поршень, чтобы он дошел до дна шприца. Парализованное тело, будучи нечувствительным, никак не отреагировало на укол. Так же вел себя и капитан – он даже не шевельнулся, продолжая спать.
Пат вынул иглу, положил ее в карман и вышел из палаты так быстро, что погрузившийся в кресло охранник вряд ли смог заметить время его выхода, не говоря уж о том, что сумел запомнить его внешность. Во всяком случае, Пат был спокоен. Смерть не должна была вызвать подозрений, и по всей вероятности, вскрытия не будет.
Смерть капитана Кесселя не повлекла вскрытия. Она вызвала лишь появление нескольких строк в газете. Не было бы и этого, если бы капитан не имел столь значительного послужного списка в полиции нравов. Нигде не было упомянуто о расследовании комитетом Сената и окружным прокурором Хоганом подозрительной финансовой деятельности капитана, так как в любом случае такие дела не попадали в печать. В газете просто указали, что капитан умер в результате осложнений, последовавших за инсультом, возможно, из-за тромба, образовавшегося в мозговом сосуде.