Человек семьи
Шрифт:
Чтобы не рисковать, на встречу с Бендером Пат захватил маленький приемник и настроил его на станцию рок-музыки.
Бендер, в очках и в светло-сером костюме похожий на ученого, все еще обладал манерами крестьянина, всасывая в себя пищу так, что она свисала у него с подбородка. Пат заказал полбутылки Бароло и закуску. Уменьшение физической нагрузки из-за нового положения привело к тому, что талия Пата стала увеличиваться, поэтому он избегал обильной еды.
Они с Бендером немного поговорили о делах и об общих знакомых, но старательно избегали
– Как жена и ребенок? – спросил Бендер, затем покраснел. – Я имею в виду, дома все в порядке?
Пат улыбнулся, сжав губы:
– Конечно. Все великолепно. Жена дома смотрит за ребенком, а я выполняю свою работу. Она говорила мне, что на следующий год ребенок научится приветственно помахивать ручкой, а ведь ему всего восемь лет.
– Да, очень жаль, что так плохо, – заметил Бендер.
Пат, взглянув на часы, перешел к делу:
– Через некоторое время я должен идти читать лекцию о детской преступности. Ты хотел о чем-то поговорить?
– Знаешь, все эти тревоги, которые обрушились на нас, требуют много денег. Я понимаю, что дон Витоне здорово потратился на официальные процедуры и на залог, чтобы его отпустили.
– Ну и что, – сказал Пат, – у тебя какое-то предложение?
– Понимаешь, тот порошок, из-за которого все и началось, хранится в Управлении полиции на Брум-стрит. У меня есть номер, под которым его держат как вещественное доказательство. Я знаю имя детектива, его личный номер и все, что касается этого дела.
– Да, это интересно, – заметил Пат. – Детектив берет взятки?
Бендер с отвращением покачал головой:
– Драный придурок, имеющий пятьдесят тысяч в год.
– Какое же я имею к этому отношение?
– Ну, порошок при проверке может оказаться не чистым и уже не будет считаться вещественным доказательством. Никто от этого не пострадает.
Пат разрезал крутое яйцо, положил на него анчоус и сунул половинку в рот. Приемник на столе шумно передавал песню Элвиса Пресли из Мемфиса.
– О какой сумме ты говоришь?
– Пятьсот тысяч.
Пат рассмеялся:
– Ты знаешь, сколько это стоит. Кроме того, мы не любим работать с белым порошком.
– Это другое. Ты просто провезешь его пару миль, и нигде ничего не будет зарегистрировано.
– Это стоит миллион, – сказал Пат.
Они оба знали, что такова и была цена. Но Бендер все равно должен был попытаться ее скинуть – это часть игры.
– Миллион наличными, – повторил Пат.
– Хорошо.
– Ладно. Где обменяемся?
– Как насчет небольшого парка рядом с Гранд-Арми-Плаза?
– Ты привезешь?
– Нет, пошлю кого-нибудь. Ты остановись справа от здания, прямо перед аркой. Около двух ночи завтра, хорошо?
– Да, – сказал Пат. – Но я не буду там болтаться дольше, чем надо. Кто приедет вместо тебя? Я хочу, чтобы это был кто-нибудь, кого я знаю.
– Ты его знаешь. Это Хал – парень, который иногда работает на Луи.
– Да, я его знаю. Он будет один?
– С
Пат обмакнул кусок свежего итальянского хлеба в оливковое масло и встал, оставив большую часть тунца на тарелке.
– Ты не доел, – заметил Бендер. – Это же отличная еда.
– Ничего. Мне пора на лекцию. Ты оплатишь счет?
– Конечно, конечно. А как ты думал?
– Ладно. Чао, детка.
Помещение, где хранились вещественные доказательства, находилось на втором этаже Управления полиции на Брум-стрит. Там было множество прилавков и множество полицейских. Чтобы взять или сдать материалы, надо было ожидать детективов у узких окошек. Вещественные доказательства хранились в большом помещении, похожем, скорее, на чердак какого-нибудь дома. В конце комнаты было огороженное проволокой место, где находились наркотики, деньги и порнография.
На Пате была надвинутая на глаза коричневая шляпа и старый плащ. Клерк, едва взглянув на него, сунул ему журнал регистрации, и Пат написал: "Детектив первого класса Реган Дойл, знак № 3764". В суматохе клерки даже не смотрели на людей, получавших вещественные доказательства. Считалось, что посторонний не сможет сыграть роль полицейского, так как не знает процедур. Но все же, вручая Пату семидесятипятифунтовый саквояж, клерк бросил на него острый взгляд.
Утро Пат провел, закупая в разных местах, чтобы не привлекать внимания, разные предметы: два пластиковых сосуда для смешивания, сито, пятифунтовые пакеты сахарного песка и полиэтиленовые мешки, рассчитанные на один фунт.
Днем Пат засел в раздевалке одного из строительных трейлеров Сэма Мэсси. Он тщательно отмерил в сосуд фунт сахарного песка и добавил чайную ложку кристаллического белого порошка. Перемешав, он высыпал смесь в новый полиэтиленовый мешок. Смесь ложки героина и фунта сахарного песка – стандартный полицейский тест на героин.
Пат заблаговременно надел пару резиновых перчаток, чтобы не оставлять отпечатков на внутренней поверхности мешков, и защитную маску, чтобы самому не нанюхаться героина во время перемешивания. Кроме того, поверх всего он надел висевшую в шкафчике рабочую одежду, которую потом бросил в кучу, приготовленную к стирке.
Пат поражался, как ему не пришла в голову такая прекрасная идея. Это был почти идеальный метод уничтожения вещественных доказательств. Поскольку тест покажет, что в мешках действительно есть какое-то количество героина, то ни у кого не будет никаких вопросов. Даже если и обнаружат, что там в основном сахарный песок, то никто не докажет, что его не было, когда эти мешки были изъяты полицией.
Мешки со смесью сахарного песка и героина Пат сложил в саквояж и закрыл его. Настоящий героин он упаковал в четыре летных сумки, которые тоже купил утром. Перед самым закрытием Управления Пат сдал саквояж обратно. Он отсутствовал менее восьми часов.