Человек-шок
Шрифт:
Скотт пулей вылетел оттуда, и его поступок болью отразился в сердце заключенного. Он не хотел, чтобы Джон видел его увечий, не хотел, чтобы он возненавидел его за это. Но случившееся невозможно было исправить.
Джон побежал на кухню, там его поджидал Дарел Паркер. На вопрос о третьем участнике побега Скотт умолчал.
До конца работы оставалось несколько часов. В сумерках легче всего было убежать. Заключенные, не теряя времени, согнули бруски на окнах кухни, и, выбравшись наружу, побежали по скалистому склону к самому берегу. Температура воды в заливе в середине декабря была чрезвычайно низкой, а течение
– - Оставь меня тут...
– сказал Паркер спутнику, когда они достигли небольшой группы рифов, именуемых "Малым Алькатрасом".
– Если я еще раз полезу в воду - я больше не жилец. Плыви один, спасайся сам. Я тебя не выдам...
Скотт не хотел оставлять друга одного, но, не видя другого выхода, продолжил путь...
На Алькатрасе поднялся страшный переполох, когда обнаружили побег. Завопили сирены, включили прожекторы, стали прочесывать остров и отсвечивать водное пространство.
– - Я уверен, что в этом побеге есть рука тронутого уродца.
– - С чего ты так решил, Гильберт?
– - Всего несколько часов назад Скотт отнес ему ужин.
– - Это еще не значит, что тот причастен к его побегу, - возразил Томми.
– - И все равно я загляну к нему.
– - Нет, Гильберт, не иди к нему. Оставь его в покое. Гильберт! Гильберт!
Несмотря на заверения товарища, Гильберт все же отправился в эту камеру.
– - К стенке!
– крикнул он, и заключенный, не понимая в чем дело, подчинился.
Офицер ворвался в камеру и стал орать и браниться.
– - Я знаю, это ты помог им сбежать!
– приблизившись к стоящему на коленях узнику, сказал охранник.
– Куда они сбежали? Говори, ублюдок, не то размозжу тебе мозги, - пригрозил он дубинкой.
– - Я не знаю...
– - Неправильный ответ, - ударил офицер узника в живот.
– Спрашиваю еще раз: куда они направились? Отрицательный ответ я не приму. Молчишь? Я знаю, как развязать твой поганый язык, - злорадно оскалился он и подошел к столу, на котором был томик избранных произведений Лорки. Взяв книжку, он посмотрел на узника. Страх отразился на его изуродованном молнией лице.
– - Не трогай книгу. Я не ведаю, куда они держали путь.
– - Неверный ответ, - сказал Гильберт, вырвав страницу и отбросив ее на пол.
– - Нет, не вырывай листы, я ничего не знаю.
– - Чем дольше ты притворяешься, тем тоньше твоя книжечка.
Охранник вырывал страничку за страничкой, и сердце заключенного бунтовало от негодования.
– - Я не знаю! Не знаю! Не знаю!
– вопил он, но офицер сомневался в его искренности.
– Молю, не тронь мою книгу...
– - Молишь?
– с издевкой бросил тот.
– Выложи планы Скотта и Паркера, и я верну тебе это, - захлопнув книгу, потряс он ею в руке.
– В противном случае не видать тебе больше никаких книг из библиотеки.
– - Хорошо, хорошо, я скажу тебе, где они...
Зек что-то пробормотал, и Гильберт, не расслышав его, подошел поближе. Это было его ошибкой. Узник стянул перчатку с руки и молниеносно ухватился
На крик Гильберта прибежали охранники, они поразились увиденному. Офицер лежал на полу и дергался в смертных конвульсиях, а рядом, прикованный к стене, сидел узник с книжкой в руке и оплакивал каждую потерянную страничку.
Дарела Паркера нашли на следующее утро на рифах "Малого Алькатраса". А Джона Скотта обнаружили на скалистом берегу у моста Голден Гейт подростки. Он доплыл до самого форта Пойнт, и ему не хватило совсем немного, чтобы попасть в Сан-Франциско. Подростки сообщили в полицию о найденном теле неизвестного мужчины. Полицейские обнаружили, что человек этот получил множество ушибов и окоченел, но все еще был жив. По одежде они быстро определили, что это был беглец из Алькатраса. Он был без сознания, и инспектор, понимая, что каждая секунда дорога, немедленно отправил его в военный госпиталь армейского городка. У Джона была гипотермия из-за долгого пребывания в ледяной воде. Уже на следующий день оправившегося от шока заключенного отправили обратно на Алькатрас. Пробыв некоторое время в тюремном госпитале, он вернулся в свою прежнюю камеру, но не застал друга-соседа. От Томми он узнал о трагедии, произошедшей в ночь его побега, о гибели Гильберта и заочном приговоре, вынесенном убийце.
На Алькатрасе не было условий свершить смертную казнь и приговоренного должны были отвезти в Сан-Квентин, где его ожидала газовая камера. Однако утром сопроводители-охранники не обнаружили узника в камере. В стене вокруг окна была небольшая дыра, оттуда и выбрался наружу Человек-шок. Он продолбил ее в штормовую ночь, поэтому никто не услышал и не узнал о его деянии. Спрыгнуть с такой высоты и остаться в живых было невозможно, и охранники предположили, что он умер. Его тело искали, но так и не нашли.
– - Вероятно, течение унесло его в океан, - заключил свой рассказ Томми. Он помолчал с минуту, удрученный воспоминаниями.
– Ах да, чуть было не забыл! Это я нашел на его столе, оно предназначено тебе, - протянул он Джону сложенную несколько раз бумагу.
– Я никому это не показал.
Скотт, поняв намек, кивнул и торопливо направился в свою камеру, чтобы ознакомиться с содержанием послания. В самом верху пожелтевшего листа, вырванного из книги Гарсиа Лорки, над газеллой было нацарапано осколком красного кирпича:
Моему доброму гению Джону Паулу Скотту.
От друга, ставшего вольным ветром.
Газелла о темной смерти
Хочу уснуть я сном осенних яблок
и ускользнуть от сутолоки кладбищ.
Хочу уснуть я сном того ребенка,
что все мечтал забросить сердце в море.
Не говори, что кровь жива и в мертвых,
что просят пить истлевшие их губы.