Человек среди религий

Кротов Виктор Гаврилович

А как же такой воз двигался? – спросите вы. Да уж как-то двигался. Волов запрягли, лошадей, какие покрепче, да и сами, если надо подталкивали. Мужики в этом селе здоровые были, любили силушкой поиграть. Ничего, ехали, не торопились. Если под горку, так даже притормаживать приходилось, такой разгон возникал.

Ну и напутешествовались наши крестьяне, ну и навидались! Даже в заграничных странах побывали. Поначалу их пропускать не хотели. Не положено, говорят, то-сё, таможня-неможня. Да только их село уже таким знаменитым стало, что сами президенты приказ отдавали –

пропустить! Президенты ведь тоже люди, им тоже хотелось на путешествующее село поглядеть.

Но крестьяне ни чуточки не загордились. Не до того им было. Они же ещё по дороге землю пахали, урожай собирали, скот пасли, птицу кормили. А вечером в библиотеке собирались. Вот только читали они теперь не книги. Что там о разных странах читать, когда вот они, эти страны, разглядывай сколько хочешь. Читали они теперь тетрадки старые, в которых их старики про прежнюю свою сельскую жизнь писали. Про то, как село их неподвижно стояло, как солнце всегда с одной стороны всходило, как в соседние леса за грибами бегали. Многих стариков уже и в живых не осталось, а вот какими их записи интересными оказались.

Слушали крестьяне, слушали про свою прежнюю жизнь, потом переглянулись, развернули своё село – и обратно отправились.

Долго ли, коротко ли, приехали на своё прежнее место. Колёса сняли. Настил вытащили. Осело село ровно там, где след от него оставался. И вот по-прежнему жители его землю пашут, урожай собирают, скот пасут, птицу кормят. А вечерами собираются в библиотеке и кто-нибудь, у кого голос позвонче, книжку читает. Теперь все полюбили про всякие космические полёты слушать.

Большая, средняя и малая община

Религиозной общиной – объединением людей, живущих общей религиозной жизнью, – можно считать всю церковь в целом. Так же можно считать большой земной общиной (пусть не религиозной, а мирской) всё человечество. Но всё-таки каждый человек живёт прежде всего на своём континенте, в своей стране, в своём городе или посёлке, на своей улице, в своём доме. В повседневной жизни он встречает достаточно ограниченный круг людей. А тех, про кого он может сказать, что живёт с ними общей жизнью, окажется совсем мало. И если в слове "община" слышать именно звучание общей жизни, то окажется, что община заслуживает отдельного внимания.

Если церковь – большая община, соединяющая всех верующих вокруг общих ориентиров и единой тайны, то есть ещё по меньшей мере два уровня общинной жизни. Один из них – община в традиционном понимании, будь то приход, ашрам или монастырь. Второй – самая малая община, пусть даже из двух-трёх человек, в которой каждый тесно связан с каждым. Простейший пример (но далеко не простой): религиозная семья, для которой вера становится одним из общих переживаний.

Иногда человек входит и не в одну малую общину, но какая-то из них всё равно становится наиболее родной. Семьёй если не в буквальном, то в переносном смысле слова.

В самой малой

общине человеку приходится труднее всего. Здесь легче помочь друг другу и легче помешать. В малой общине нередко утрачивает значение внешний авторитет. В малой общине труднее имитировать искренность. В малой общине людей связывает не только чувство веры, но и другие сильные чувства. Здесь всё напряжённее – и всё проникновеннее.

Обычно церковь старается помочь малой общине – включая её жизнь в свои ритуалы и формируя ритуалы её внутренней жизни. Но это лишь помощь, и главные свои проблемы малая община решает своими силами: то есть силами каждого, кто в неё входит.

Не будем забывать и о других видах помощи: житейской, эмоциональной, мистической…

Средняя община (или просто: община) просторнее. Она-то и является обычно основной территорией церковной жизни. Она может играть роль малой общины для одинокого человека. Может быть местом экскурсии для приходящих посмотреть, что же такое религиозная жизнь. Может стать временным прибежищем для того, чьё чувство веры потребовало религиозного общения и поддержки. Но прежде всего – это именно та общность жизни, к которой побуждает чувство веры и другие чувства, испытывающие его влияние.

Община – это общество, и взаимоотношения в ней зависят не только от чувства веры, но и от чувства социальности. Для активных участников общинной жизни их деятельность опирается на чувство призвания. Община становится и особым резонатором этического чувства… Короче говоря, в общине усиливается – по сравнению с существованием индивидуалиста среди индивидуалистов – взаимодействие между общей жизнью и частной. Может быть, в этом главная ценность общины: в её энергетическом поле человек быстрее созревает духовно внутри себя.

Даже не то что быстрее, а полноценнее.

Общее и индивидуальное

В общине проблема отношения человека к церкви приобретает обострённый характер. Ведь здесь он имеет дело не просто с традиционной системой взглядов, а с другими людьми, пытающимися применять эти правила к своей жизни. У каждого из этих людей имеются свои сложности. Каждый из них взаимодействует с каждым из остальных. Но, кроме того, все вместе они являются чем-то единым для каждого по отдельности.

Община – это корабль, на котором каждый спасается от своего индивидуализма. Община – это и команда корабля, и его пассажиры. Община – часть того единого флота, который зовётся церковью.

Община, как и церковь в целом, легко становится для человека естественным окружением, если принять её как данность. Но чем глубже мы входим в жизнь церкви или в жизнь общины, тем больше чувствуем свою ответственность за то, какой будет эта данность не сегодня, а завтра, какой эта данность предстанет перед теми, кто впервые подойдёт к её дверям.