Человек среди религий
Шрифт:
В этом нет ничего страшного. Гораздо хуже имитировать уверенность или быть невнимательным к тем редким явлениям, которые полны мощной самодостоверностью.
Но всё-таки существуют некоторые опорные представления, в осознании которых мы нуждаемся всё больше по мере развития личности. Первое из них – представление о Высшем. Очень многое в нашей личности и в самой нашей жизни зависит от того, отнесём ли мы Высшее исключительно к внутреннему миру, будем ли сознавать его как нечто внешнее или попытаемся свести эти представления воедино. Если понимать
И здесь тоже дело не в метафизических ответах, а в практическом умении найти источник светлой поддержки.
Вместе с тем внутренний опыт (а иногда и внешний) свидетельствует о том, что реальностью нашей духовной жизни являются и силы противоположного толка, тёмные силы. Здесь для нас тоже чрезвычайно важно, воспринимать ли эти силы лишь как проявления внутренних конфликтов или относиться к ним, как к воздействию внешнего мира. И уж тем более – считать ли их вообще реальностью. Не объявить ли их фантомом, результатом глупого суеверия?
Даже если мы будем уворачиваться от этой проблемы – интересно, от чего же мы всё-таки уворачиваемся: от нелепых выдумок или от разглядывания крючков, которые рано или поздно могут нас зацепить?…
Лучше, конечно, научиться разглядывать крючки – и уворачиваться от них, а не попадаться, зажмурив глаза.
Проблему восприятия светлых и тёмных сил так или иначе старается решить каждое религиозное учение. Практическое отношение к ним вырабатывает каждая церковь. Но решения учений во многом отличаются друг от друга. Церковная практика различна даже в рамках одной и той же церкви, тем более она различается для разных церквей. И наша собственная позиция во многом зависит от нас самих. Собственно, ведь и учение, и церковь мы тоже выбираем сами.
Внутри нас: поле битвы, бездна, небосвод
Если душевную жизнь рассматривать чисто психологически, она вся оказывается сотканной из многочисленных элементов (это звучит более научно, чем "население души", но смысл тот же). Элементы эти вступают в отношения сотрудничества и противоборства. Во внутреннем мире есть свои мирные области, но есть и поле битвы, на котором могут время от времени происходить нешуточные сражения. Во внутреннем мире есть своя власть, сильная или слабая, и свои непокорные мятежники.
Насколько я могу избавиться от того, что меня в себе самом не устраивает? Можно ли внутренних жителей рассматривать как нечто чужеродное? Или пытаться избавиться от них – всё равно, что пытаться избавиться от себя самого? И есть ли куда обращаться за помощью, кроме как к самому себе?
Психологическая сложность душевного устройства не позволяет научно ответить на эти вопросы. Можно лишь очертить те сферы, которые наука старается назвать и классифицировать, но природу которых она не в состоянии проанализировать до конца. Психология говорит о "бессознательном", "коллективном бессознательном" и о прочих
К тому же и наука, и медицина, между которыми поделена психология, старательно избегают этических и религиозных подходов. Так что "светлое" и "тёмное" никак не вписываются в их терминологию.
Не слишком много даёт нам и логико-философский взгляд на соотношение внутреннего и внешнего. Логически последовательный анализ, если направить его на проблему светлых и тёмных сил, неминуемо приведёт нас к агностицизму в той или иной его разновидности. Этот результат тоже окажется в пользу тёмных сил, какими бы светлыми идеями мы ни руководствовались.
Но наше поле битвы остаётся реальностью. Реальностью остаётся та внутренняя бездна, в которую может сорваться дезориентированный человек. Реальностью остаётся то, что можно сдержанно назвать религиозными ощущениями, хотя для многих эти ощущения становятся ступеньками вверх, спасающими из бездны.
Главной поддержкой в освоении этих реальностей служит всё-таки религиозный подход – как бы ни были различны религиозные учения, чем бы ни отличались друг от друга традиции церквей.
Слово "религиозный" тоже, конечно, нельзя превращать в универсальное заклинание. Необходима "презумпция свободного ориентирования". Деятельность агрессивных, зомбирующих сект оставим на рассмотрение уголовного кодекса.
Душевный небосвод отличается от небосвода духовного. Мы можем быть хоть на седьмом небе от счастья (кстати, этот образ тоже принесло нам религиозное мышление), но духовный небосвод всё равно останется гораздо выше. Зато и тучи, набежавшие на все семь или семьдесят семь душевных небес, не в силах его заслонить. Это главное, о чём говорит нам религия. Ни психологическая наука, ни логика не могут подтвердить или опровергнуть этот факт. Но наш собственный религиозный опыт позволяет утвердиться в духовной реальности настолько настолько, чтобы пользоваться ею практически.
То же относится и к столкновению с тёмными силами. Как ни была бы глубока душевная бездна, она страшна не только сама по себе (в конечном счёте, это вопрос здоровья и медицины), но и соседством с духовной бездной, из которой никакая медицина человека не вытянет.
Душевная противоречивость человека – это узел проблем и внутреннего и внешнего мира. Но ещё острее проблемы, порождающие духовную противоречивость. Здесь на наше внутреннее поле битвы вторгаются иные силы, имеющие гораздо больший размах.
Иллюзия самодостаточности
Выше говорилось о том, что духовное осуществление для человека всегда связано с соучастием в общем осуществлении мира, каким бы таинственным для нас оно ни оставалось. Главная помощь светлых сил, на которую мы можем надеяться, состоит, наверное, именно в прояснении подлинного духовного простора нашего существования. Это позволяет нам понять или ощутить реальные масштабы жизни и своё необходимое место в ней. Понять, ощутить – и уже за счёт этого получить от светлых сил энергетическую подпитку для дальнейшего осуществления.