Человек-Судьба

Широков Даниил

— Спасибо, капитан очевидность, — хмыкнул я. — Принести тебе бублик?

— Я волнуюсь за вас, хозяин.

— С какой обсыпкой?

— Вы дороги мне, хозяин. Пожалуйста, побеспокойтесь и о себе хоть немного.

— С клубничной?

— И с карамельным топингом сверху, пожалуйста.

— Замётано, — хлопнул я голема по руке и прошагал прочь, к крыльцу. — А чтобы ты не беспокоился, я куплю тебе даже три. Всё, не прощаюсь…

Громыхнула дверь, оставляя Зигфрида в одиночестве. А я, подмигнув Кате за стойкой администрации, выпорхнул в общий зал, где меня уже ждали готовые выдвигаться дамы. Фи переоделась в джинсовый сарафан

с тем же эффектом, что и её роба, а Анастасия натянула свободные зелёные бриджи с белыми полосками по бокам и бежевую рубашку с короткими рукавами. Волосы девушка заплела в две косички, как и у Фионы. В общем зале горела родная люстра и была средняя загруженность по клиентам. Стандартный денёк, ближе к началу охоты здесь станет совсем пусто. Впрочем, к тому времени мы уже уложим мелкую спать, да и сами вскоре ляжем по кроватям. Про переезд мы разговаривали с утра, чтобы замять тему с вампирами, так что немногочисленные вещи были собраны заранее.

— Ну, погнали, — улыбнулся я сиявшим и вымытым особам.

Вместе выйдя на улицу, мы сразу же свернули налево, на небольшую тупиковую улочку, где свободно могли разойтись в проёме только три-четыре человека. Вместо асфальта здесь положили плитку, поэтому уставшие после тренировки ноги буквально ловили кайф с удобного покрытия. Пройдя мимо аптеки и продуктового с яркими вывесками, мы дошли до заветной двери. Совсем недалеко и действительно на углу. Пара шагов, и будет переулок, что вёл на другую улочку. Вместо горевшей вывески здесь трепыхалась на ветру старенькая доска, на которой красивым шрифтом было выведено: "СЛАДКОЕЖКА". И чуть ниже: "Кондитерская. Открыты круглосуточно!". За тремя чистыми широкими стёклами можно было увидеть длинный прилавок, пару небольших столиков и кассу, возле которой как раз заканчивали расплачиваться.

Звякнул колокольчик, когда мы вошли. В ноздри ударил приятный сладкий запах заварного крема, молока и готового свежеиспечённого хлеба. К ним примешались ароматы специй, сыра и мяса. Взгляд упал на правую часть прилавка: там, за толстым стеклом, спрятались закрытые и открытые пироги. Фи, словно волчок, принялась облапывать витрину, заглядываясь на тортики и пирожные с бубликами. Удивительно, но клиентом, только-только забравшим свой заказ, оказалась бабуля. Прижав чёрный пакетик со вкусностями к груди, она, поправив платочек на седой голове, просеменила мимо нашей троицы на выход. Я легонько вздохнул, проводив пожилого человека сочувствующим взглядом. Ныне такой возраст не встретишь. Все либо погибли в первые года, либо попрятались так, что выходят из дома лишь раз в десятилетие. Страшно для них это — бессмертие.

— Хочу тортик! Тётя Настя, учитель Ганс! Давайте купим тортик!

— Ну, давай… — неловко посмотрела на меня Анастасия. — Только какой?

— Дети обожают сладости… — хихикнула девушка за кассой. — Только благодаря им и работаем.

— Ха-а… — протянул девятый номер лиги Передовой.

— Хочу с шоколадом! С шоколадом! — прыгала Фи, вызывая всё больше неловких улыбок. — А ещё бублик учителю Гансу, как обещали!

— Четыре бублика, — поправил я её. — Три для Зигфрида. Я ему обещал!

— Пять, — поправила Леди Мира Грёз и меня, и Фи. — Я тоже хочу!

— Та-а-ак… — принялся считать кассир.

— Три бублика с клубничной обсыпкой и карамельным топингом, один — с ванильной обсыпкой и без топинга, а последний… — обратился я к девушке.

— М-м… Давайте тоже с ванильной обсыпкой, — решилась Настя. — И один шоколадный торт.

Оплатив заказ и с честью вручив желанный торт прыгавшему от счастья ребёнку, мы уже собрались уходить.

— Постойте… Давайте я хоть подарок мелкой сделаю… —

остановила нас девушка за кассой. — Вот, девочка. Держи! Это карамельный петушок, золотой гребешок… Вкуснятина! Если у тебя зубы крепкие, конечно.

— Спасибо, тётенька… — заулыбалась Фи, принимая подвязанную бантиком сладость.

— Спасибо вам, — поблагодарили мы добрую продавщицу, наконец-то покидая кондитерскую. Звякнул, в очередной раз, колокольчик.

Приятная прохлада последних весенних дней ударила нам в лица хорошим таким ветром, и мы все облегчённо вздохнули. Фи, разорвав обёртку, принялась облизывать золотого петушка. Впрочем, сперва ребёнок просто засунул его себе в рот, будучи не совсем уверенным в твёрдости лакомства. Хрустнуло, и довольная Фи принялась пережёвывать хвостик петуха. Мы с Настей переглянулись, улыбаясь. И медленно двинулись за прыгавшей от счастья малявкой, всё дальше грызшей сладость. На секунду до меня донёсся запах сигарет. Я остановился, оглянувшись. Никого на пустой тупиковой улочке. Никого у двери кондитерской, из которой мы только что вышли. Но запах тут же стал сильнее.

Вонючий, неприятный, словно курили какой-то дикий табак. Я не эксперт, но какое-то время курил, и курил часто. И запах Капитана Блэка я не спутаю ни с чем. Такую вонь довольно тяжело скрыть, а за свою жизнь на моей памяти был всего один человек, куривший их каждый чёртов день.

— Насть, я догоню, — бросил я. — Идите в гостиницу, режьте торт. Я недолго, максимум полчаса.

— О… Окей, ладно, — не совсем поняла меня Леди Мира Грёз. — Фи, учитель Ганс подойдёт чуть позже…

— А? Почему-у-у… — скуксилось дитя, явно рассчитывая разделить первый долгожданный кусочек шоколадного торта вместе со мной.

— Прости, — вздохнул я, глядя на неё. — Кажется, здесь где-то рядом мой старый приятель. Мы давно не виделись, и я был бы рад переброситься с ним парой слов. Взрослые так иногда делают… К сожалению.

— Ну ладно… — разгладились морщинки на лице малявки. — Но вы обязательно вернитесь! А то торт вам не дос-та-нет-ся!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся я. — Хорошо, я постараюсь успеть прежде, чем вы всё скушаете.

— А мы скушаем быстро! — уже удаляясь, прыгала на том конце улицы Фи мне вдогонку. — Но я всё равно оставлю вам кусочек, учитель Ганс! Обещаю!

— Эх… — хмыкнул я, проходя мимо кондитерской и заворачивая в переулок.

Тут было удивительно темно. Даже свет закатного солнца, пробивавшийся с этой и противоположной стороны, не мог осветить середину тоннеля, проведённого прямо сквозь жилые здания. И там, в самой глубине, где-то по центру, на пару мгновений вспыхнул огонёк сигареты. Я вздохнул, заходя в переулок. На подходе огонёк загорелся снова, в этот раз достаточно ярко и долго, чтобы заметить усеянное морщинами лицо и платок, повязанный на голову. Выпустив дым, старушка повернулась ко мне. Я же отошёл в сторону, прижимаясь к холодной стене спиной. Бабуля прислонилась к той, что напротив. Да, я ведь и словом не соврал. Давно…

— Давно не виделись, Хель, — поприветствовал я пожилого человека. А ещё боевого товарища из далёкого прошлого. Статус, словно сам собой, возник над её головой.

Хельга, Пережившая Богов, лига Отступников, 96249 уровень.

— Ганс, Ганс, — прохрипела старушенция, вновь прикладываясь к сигарете. — Я уже хотела обижаться, что ты не узнал старушку Хель. Рада, что твой нос всё также хорошо унюхивает крепкий табак, что я обожаю.

— Старые привычки тяжело уходят, а? — хмыкнул я. — В любом случае, я рад, что ты решила меня навестить. Даже сладостей закупила…