Человек в бегах
Шрифт:
— Но ты же мексиканец.
— Да, но читаю и пишу по-английски. Говорить я немного могу, но читать и писать не умею.
Я был огорчен. Что же делать?
— Может, несколько слов все-таки разберу, — продолжал Санчес, — но…
— Что «но»?
— Не очень-то хочется читать чужую переписку. К, тому же, если Бойль застанет нас за этим делом, то живыми нам уж точно не уйти.
— Я тоже моряк. И мне самому не хочется рыться в чужих вещах. Но это ведь не товарищ… Его вообще нельзя назвать человеком. Этот
Помогал и в убийстве Парсела…
— Ну хорошо, — наконец решился Санчес.
Он просмотрел письма. В каюте было совершенно тихо. Я с беспокойством огляделся в поисках деревянной свайки.
Даже если она и будет у меня в руке, все равно придется туго при встрече с Бойлем.
Наконец Санчес кончил читать, вложил письма в конверты и протянул их мне:
— Всего я, конечно, не понял, но с уверенностью скажу, что это любовные письма. Кроме того, тут женщина интересуется, когда у него будут деньги.
Судя по всему, он собирался купить какое-то судно.
— В его чемодане есть фотография, на которой заснята шхуна. Может, о ней идет речь?
— Во всяком случае, судно неоднократно упоминается.
— А имен нет?
— Только какая-то Джуменес и Френсис.
Я поднял голову:
— Френсис? А фамилия?
— Фамилии нет, только имя. Кажется, речь идет о женщине из Ибор-Сити.
Это предместье Тампы. Там проживают кубинцы.
— Я знаю. А сколько времени Бойль уже служит на вашем судне?
— С сентября прошлого года. Поступил на корабль в Тампе.
— Значит, вы отвозите свой груз в Тампу?
— Да… Иногда в Пенсаколу.
— И часто бываете в Санпорте?
— Время от времени заходим.
— Здесь никто к нему не приходил на судно?
— Насколько мне известно, нет.
— А часто он отлучался, когда вы стояли тут?
— Да как все…
Это мне не понравилось.
— У вас есть судовой журнал?
— Конечно. В нем отметки за каждый день. И местонахождение корабля, если мы его знаем. — Он улыбнулся. — Мы же не такие, как вы с вашими лотами и секстантами, мы плаваем по-простому.
— А нельзя ли взглянуть в этот журнал?
— Почему же нельзя?.. Можно.
Санчес поднялся по трапу, исчез на палубе и вскоре вернулся со старым журналом.
— Поищите-ка, где находилась «Мерилин» двадцатого декабря.
Он полистал журнал:
— Здесь, в Санпорте. Бросили тут якорь семнадцатого, а ушли в море двадцать первого. В семь утра.
— Отлично… А двадцать восьмого января?
— Так… Тоже в Санпорте. Прибыли двадцать седьмого, отплыли — тридцатого.
Значит, Бойль был в Санпорте и в день ограбления на фабрике Шико, и в день «самоубийства» Парсела. Правда, это еще ничего не доказывало.
— Большое тебе спасибо, Санчес.
Он снова исчез вместе с журналом.
А
— Ты все еще суешь нос не в свои дела, приятель?
Я обернулся, но это был не Санчес.
На трапе стоял Бойль, огромный, массивный, в старом плаще. Его толстые губы скривились в мерзостной улыбке, а в руке блеснуло лезвие ножа. Я схватил свайку. Но Бойль лишь улыбался, глядя на меня, видимо размышляя, как со мной лучше расправиться.
Не раздумывая долго, я разбил свайкой лампу, и кубрик погрузился во мрак.
— Единственный выход отсюда — по трапу, мой дорогой… Иди же сюда, — прохрипел Бойль.
Я старался сдержать дыхание, чтобы не выдать своего местонахождения, и вспомнил: револьвер! Санчес оставил его на койке. Я стал осторожно ощупывать одеяло, и наконец мои пальцы наткнулись на оружие… Револьвер не заряжен, но я знал, что с ним делать. Вынув из кармана пару монеток, бросил их в сторону…
Никакой реакции. Бойль внезапно рассмеялся:
— Неужели, дорогой, ты думал, что я попадусь на такую приманку?..
И в тот же миг я запустил револьвер в ту сторону, откуда прозвучал его голос.
Глухой удар, и сразу вопль от боли и ярости. Звякнул нож, выпав из руки Бойля.
Не мешкая ни секунды я бросился вперед и нанес удар свайкой, но угодил в перила и сломал их. А Бойль ухитрился схватить меня за ноги. Он засмеялся, и это был самый отвратительный смех, какой я когда-либо слышал. Так может смеяться только человек, рот которого полон крови и сломанных зубов.
Бойль поднялся, держа меня своими лапищами. Но я успел нанести ему удар свайкой, после чего мы оба, потеряв равновесие, грохнулись на пол. Он сразу же нанес удар. У меня искры посыпались из глаз. Я попытался встать, но не успел:
Бойль навалился на меня и сдавил мое горло. Я почувствовал, что теряю сознание, и вдруг откуда-то издалека услышал голоса.
В люк ударил яркий свет, и два человека стали спускаться по трапу. Бойль вскочил и схватил свайку.
— Полиция! — предостерегающе крикнул один из спускающихся в каюту. — Бросьте то, что у вас в руке!
Бойль размахнулся, но грохнул выстрел. Бойль грузно осел на койку и сполз на пол…
Я хотел подняться, но в глазах у меня потемнело, и я потерял сознание. Теперь все кончено, успел подумать я, Френсис Сели мертва, а сейчас они убили и Бойля. Теперь нет на свете никого, кто знает, что действительно случилось с Парселом и Стедманом.
Глава 14
Открыв глаза, я увидел, что лежу в маленькой белой палате. Неподалеку сидел полицейский и читал газету.