Человек в красном
Шрифт:
— Хочешь, завтра начнём его строить? — Девочка обхватила меня сзади. — А можем и сегодня.
— И как же?
— Как-как, — она хмыкнула. — Вместе, вдвоём.
— Не понимаю, — я развернулся и посмотрел в её блестящие глаза.
— Вот ведь и вправду — дурак, — она ударила меня в плечо. — Пошли, борец за права народов.
— Куда?
— Я тебя сейчас тут оставлю, — девочка вышагивала в сторону лагеря.
Быстрым шагом я направился за ней. Для меня всё стало каким-то необычным, на пальцах всё ещё оставалось ощущение
— Идём за ирисками? — она устремила на меня вопросительный взгляд.
— Почему бы и нет, — я пожал плечами.
— Тогда ты покупаешь.
— Но проспорила ты! — Я, конечно, был не жадным, но это всё-же был спор.
— Выбирай, — Лена остановилась. — Или ты покупаешь конфеты и идём ко мне в домик, или покупаю я и ты гуляешь один!
— Манипулятор маленький, — я легко толкнул девочку. — Идём за твоим ирисом!
Я часто давал себе обещание, что не оставлю её, что буду всегда рядом, что я смогу её защитить. Хотя в душе понимал, что не смогу быть с ней, что скоро смена кончится, и я её больше никогда не увижу. Никогда.
***
Я проснулся рано, ещё не было и семи. Солнце только начинало вставать, и на улице стояла полутьма. Хозяева дома, видимо, ещё спали, потому я тихо оделся и вышел. Я сел на ступеньки крыльца и вытащил из кармана шинели пачку сигарет. Затянулся.
Сладкий табачный дым помогал сосредоточиться и прийти в себя поутру. До службы в КГБ я не курил. Эта пагубная привычка появилась у меня после первого расстрела, который надолго отпечатался у меня в памяти.
Зима, снег толстым слоем лежал на земле, и ноги увязали в нём. Я и двое ребят из нашего отдела вели вперёд щуплого паренька с разбитым лицом и в порванном пальто. Мы бегали за ним около месяца, но его дружки постоянно сбивали нас со следа. Казалось бы, обычный бандит, что-то кричал про идеи Власова, про освобождение, а ведь умудрялся скрываться от КГБ почти месяц!
Мы завели его в лес и поставили на колени, мне вручили маузер. Я был неопытен, руки дрожали, сердце колотилось, - я ведь никогда прежде не убивал. Я был на грани срыва, хотелось убежать. Я приставил ствол к его затылку, а он прорычал мне сквозь зубы: «Давай, сука! Стреляй, красная падаль!»
Из воспоминаний меня вывело лёгкое прикосновение руки. Я медленно обернулся и увидел перед собой Ирину: волосы у неё были непричёсанные и торчали в разные стороны, глаза заспанные, а лёгкая ночнушка слегка развевалась на утреннем ветерке.
— Александр Евгеньевич, — она широко зевнула. — Вы что так рано проснулись?
— Извините, — я поднялся со ступеньки и встал в полный рост. — Привычка.
— Вы есть хотите, наверное? — Ирина встрепенулась и потёрла глаза. — Идёмте.
Противиться я не стал, есть и вправду хотелось. Мы вернулись в дом и прошли на кухню, шли тихо, так как Софья Андреевна всё ещё спала. Ирина достала из холодильника сковородку с вчерашним мясом
Девушка села напротив меня и долго не решалась заговорить; изредка она поднимала глаза, но тут же отводила их.
— А вы из города? — решилась Ирина.
— С натяжкой то место можно назвать городом, — усмехнулся я.
— Там, наверное, намного интереснее, чем у нас здесь, — она устремила взгляд в окно. — Кафе есть всякие, кинотеатры…
— Есть, конечно, — я так же кинул взгляд на улицу. — Но, поверьте, не так уж там и интересно.
— Вы в доме высоком живёте?
— В пятиэтажном, — меня почему-то умиляла её наивность.
— Ого, — Ирина неподдельно удивилась. — И телевизор у вас есть?
— Есть, — подтвердил я.
— Цветной?
— Цветной, — я широко улыбался.
— Везёт вам, — девушка погрустнела. — У нас даже радио нет…
— Хотите, я вам телевизор этот подарю?
— Вы что?! — Глаза у Ирины округлились от удивления. — Он же жутко дорогой!
— Ничего страшного, — я отмахнулся. — Если нужен будет, я как-нибудь достану.
Поглощая завтрак, мы с ней часто пересекались взглядом, но каждый раз стыдливо отводили его. Я почему-то чувствовал себя, как мальчишка, и это мне не нравилось. Я слишком давно не ощущал такой беспомощности.
Когда с едой было покончено, Ирина отправилась умываться и наводить марафет. Я же лишь сполоснул лицо в небольшом рукомойнике на кухне и уставился в зеркало. На лице не было ни следов усталости, ни растерянности, - на нём вообще давно не наблюдалось никаких эмоций.
Ирина вернулась через двадцать минут, уже одетая и причёсанная; она едва различимо улыбалась и постоянно мяла в руке небольшую сумку, перекинутую через плечо.
— Ну что, — начал я. — Идём?
— Угу, — кивнула она.
Мы вышли с территории дома, и я снова оказался на этих, уже успевших надоесть, узких улицах. Ирина косилась на припаркованную возле забора чёрную волгу.
— А мы пешком пойдём? — Спросила она, не переставая коситься на машину.
— А что, тут далеко?
— Не то, чтобы очень… — Теперь Ирина перевела на меня свои полные надежды глаза. — Просто, я никогда на машине не каталась, особенно на такой…
— Ну, раз такое дело, — я усмехнулся и стянул с себя фуражку. — Давай, забирайся внутрь!
— Правда?! — Ирина чуть ли не подпрыгнула от счастья.
Я кивнул. Её наивность начала не просто меня забавлять, но уже серьёзно притягивать; она была словно из другого мира. Мира, в котором не было ни расстрелов, ни пыток, ни преступников, ни интриг, в котором всегда светило солнце, даже если на небе весели свинцово-серые тучи.
Волга затарахтела, и я начал медленно выезжать на дорогу. На лице Ирины сияла широкая, почти что детская улыбка. Девушка с неподдельным интересом рассматривала радио, бардачки, зеркало заднего вида. Словно она и вправду никогда не была в машине.