Человек в витрине

Даль Хьелль Ола

— Дедушка умер, — сообщил он инспектору Гунарстранне.

— Значит, Сюзанна приехала, — сказал Есперсен, словно извиняясь, и повернулся к сынишке: — Где мама?

Малыш его как будто не слышал. Он протянул Гунарстранне правую руку и представился:

— Мин.

— Беньямин, — уточнил Есперсен, подмигивая полицейскому.

— Нет, просто Мин, — возразил малыш по имени Беньямин, снова протягивая руку Гунарстранне.

— Покажи-ка! — обратился к нему отец. — Что у тебя там, монета? — Он покосился на полицейских с натянутой улыбкой. —

Ну-ка, отдай, что там у тебя! — велел он мальчику.

— Дедушка умер, — повторил Беньямин, глядя на отца огромными круглыми глазами. — Совсем умер!

— Да, — ответил Есперсен, снова заговорщически подмигивая двоим полицейским. — Так ты покажешь папе свою монету?

Мальчик покачал головой.

— Покажи!

— Нет. — Беньямин покачал головой.

— Думаю, на сегодня у нас все, — сказал Гунарстранна, обращаясь к Франку Фрёлику.

— Ты отдашь папе монету?

— Не-ет! — завизжал малыш. Голосок у него был пронзительный, как вой электропилы.

В глазах Есперсена зажглись зловещие огоньки.

— Ну-ка, давай сюда! — Он снова схватил сынишку за руку.

— Нет! — так же пронзительно завопил тот. — Глупый папка!

— Дай сюда! — резко потребовал отец, хватая малыша за руку и по одному разжимая пальцы.

Мальчик отчаянно вырывался. Пальчики у него побелели, он заплакал. Попробовал выдернуть руку. Из его ладошки на пол выпало что-то похожее на брошку или булавку для шляпы.

— Ш-ш-ш, тихо! — прикрикнул на сынишку Есперсен и снова заулыбался: — Оказывается, никакая у тебя не монета! Это не деньги!

Карстен Есперсен поднял с пола значок и показал его сынишке. На потемневшем металле был едва заметен какой-то непонятный орнамент.

Мальчик перестал плакать и вытер глаза.

Гунарстранна и Фрёлик переглянулись.

— Отдай! — закричал мальчик и потянулся к значку.

Карстен Есперсен моментально отдернул руку и расхохотался, отчего у него задергался подбородок. Малыш снова истошно завопил.

— Ну на, забирай! — раздраженно крикнул отец, протягивая сынишке руку.

Мальчик шмыгнул носом и схватил значок. Карстен Есперсен встал и вопросительно посмотрел на полицейских:

— Пойдемте?

На обратном пути Гунарстранна остановился перед большим застекленным шкафом, в котором виднелись корешки книг в синих и коричневых кожаных переплетах. Есперсен остановился рядом и стал ждать. Беньямин высунулся из-за ближайшей двери.

Фрёлик тоже стоял и смотрел на маленькие белые фигурки в застекленном настенном шкафчике. Сначала ему показалось, что в фигурках нет ничего особенного, но, вглядевшись, он мысленно ахнул. Китайские статуэтки оказались самой настоящей порнографией. Тщательно вырезанные мужчины и женщины занимались изощренными сексуальными играми, показанными во всех подробностях. На обычном сексе дело не заканчивалось. Одна статуэтка изображала совокупление женщины с зеброй, другая — с черепахой. Еще двое улыбающихся

мужчин, сплетясь в объятиях, увлеченно мастурбировали. Все действия были показаны настолько подробно, что ничего не приходилось домысливать, а такой искусной работы Фрёлик в жизни не видел.

— Боже мой! — негромко воскликнул он.

Карстен Есперсен смерил его снисходительным взглядом.

— Коллекционные экземпляры, — со вздохом пояснил он и добавил: — Слоновая кость. А одна статуэтка, между прочим, вырезана из рога носорога.

— Они старинные?

— Конечно. — Есперсен подошел к шкафчику и показал на женщину с черепахой: — Например, вот этой уже тысяча лет.

Франк Фрёлик внимательно посмотрел на Карстена. Тот стоял скрестив руки на груди; его лицо снова задергалось. Видимо, он досадовал, потому что гости все не уходили.

— И что они все символизируют? — спросил Фрёлик.

— Что, простите?

— Какой в них смысл?

Есперсен всплеснул руками:

— Это же произведения искусства! От них нельзя требовать никакого смысла!

— Но сюжеты, согласитесь, не слишком обычны, — не сдавался Фрёлик. Он показал на женщину с черепахой: — Неужели они все-таки ничего не символизируют?

Есперсен потерял терпение:

— Ничего они не символизируют! Либо вы считаете их красивыми, либо нет.

Франк снова посмотрел на статуэтки. Да, красивые… и своеобразные, никаких сомнений. Сексуальность подавалась в них с юмористическим оттенком. Видимо, их создатели хотели показать красоту человеческого тела, которая не теряется даже при самых немыслимых позах и в самых неестественных сочетаниях. Статуэтка из рога носорога, которую показал Есперсен, представляла собой молодых атлетов, увлеченно занимавшихся групповым сексом. Они с самым довольным видом сплелись в позе, немыслимой с точки зрения физиологии. Фрёлик вздохнул и подумал: «Как, оказывается, я еще мало знаю о Китае!»

— Они ваши? — спросил он у Есперсена.

— Нет, они принадлежат этому дому.

— Они дорого стоят?

— Конечно.

— Сколько примерно?

В комнату заглянула женщина среднего возраста. Фрёлик отошел от шкафа.

— Вот ты где, — обратилась она к Есперсену. — Пожалуйста, присмотри за своими детьми, я не могу… — Заметив полицейских, она остановилась, не договорив.

Гунарстранна поспешил представиться:

— Инспектор Гунарстранна. Отдел убийств.

Ингрид Есперсен пожала ему руку. Фрёлик заметил, что хозяйка дома когда-то была настоящей красавицей и до сих пор неплохо выглядит, хотя на лице уже проступили едва заметные морщинки и складочки. Несколько секунд Фрёлик не мог решить, что делает ее такой привлекательной — ее чистое лицо под модной стрижкой или фигура и потрясающие ноги. Наверное, последнее, решил он, ее тело. Спина у нее стройная, как у школьницы. И платье выгодно облегает все нужные места.

Есперсен собирался что-то сказать. Но Гунарстранна его опередил: