Человек в витрине
Шрифт:
— А еще у кого?
Есперсен задумался.
— Может быть, дубликаты есть у Арвида и Эммануэля, — сказала Ингрид Есперсен.
Карстен немного подумал и кивнул:
— Да, возможно… Вполне вероятно. Да, у них наверняка тоже есть ключи.
— Кто такие Арвид и Эммануэль? — спросил Гунарстранна у вдовы.
— Братья Рейдара, — ответила она.
— И часто ваш муж оставлял дверь незапертой, когда вечером спускался в магазин?
— Понятия не имею, — сказала вдова.
— Когда приехала
— Свет в торговом зале ему не был нужен. Если он где-то и включал свет, то в кабинете, в подсобке, — вмешался Карстен Есперсен.
Ингрид села в кресло у книжного шкафа и резко одернула юбку, задравшуюся до колен.
— Самое странное, я сразу догадалась, что случилось… Когда мне позвонили из полиции.
Фрёлик не сводил взгляда с Карстена Есперсена. Тот наблюдал за Ингрид застывшим взглядом.
— Понимаю, мои слова звучат неубедительно, — продолжала Ингрид. — Но я пережила такой ужас… — Она снова вытерла глаза пальцами и шмыгнула носом.
У Есперсена покраснело лицо — от гнева, как предположил Фрёлик. Сын покойного спросил у Гунарстранны:
— Может быть, хватит?
Инспектор посмотрел на него без всякого выражения и ответил:
— Еще нет.
— Я увидела, что он умер, — монотонно продолжала Ингрид. — Сама не помню, о чем я тогда подумала. Мне хотелось одного: уйти.
Гунарстранна бросил на нее задумчивый взгляд и сказал:
— Спасибо. Вынужден просить вас держать при себе все, что вы увидели в магазине. — Он двинулся к двери, давая понять, что беседа закончена. — То же самое относится и к вам, — сухо продолжал он, оборачиваясь к Карстену Есперсену. — Очень жаль, но таковы правила. К сожалению, вам придется некоторое время потерпеть наше присутствие… Мы постараемся не очень нарушать течение вашей жизни. Надеюсь, и вы отнесетесь к нам с пониманием.
Глава 10
ГРАФФИТИ
В секционном зале Франка Фрёлика, как всегда, ошеломила плохая вентиляция. Ища глазами, куда бы присесть, он старался дышать ртом. В конце концов он махнул рукой и подошел к остальным. Все пристально разглядывали тело Рейдара Фольке-Есперсена. Белый труп лежал на цинковом столе под ярким хирургическим светильником. Фрёлик украдкой поглядывал на доктора Сквенке и инспектора Гунарстранну.
— Так что там у него на шее? — осведомился Гунарстранна.
— Швейная нить, — ответил Сквенке. — Хлопчатобумажная. Во всяком случае, похоже на то. — Он приподнял нить ножницами. — Если подробнее: нить красного цвета, завязана рифовым узлом.
Гунарстранна сцепил руки за спиной. Он неодобрительно смотрел вниз, как будто читал письмо адвоката по бракоразводным делам. Лаборант со скальпелем в руке переводил выжидательный взгляд с трупа
— Прямо картина Рембрандта, да? Люди в черном вокруг трупа. Погодите, сейчас красок добавится. Вот вытяну из него красные трубочки…
Сквенке раздвинул кожу на груди покойного, ткнул пальцем в относительно чистую рану под правым соском и буркнул:
— Единичная колотая рана… — Он провел рукой по надписи на груди и продолжал: — Все остальные — поверхностные царапины.
Фрёлик посмотрел на зияющую рану. Цифры и буквы пока невозможно было прочесть из-за крови. Сквенке счистил кровь и вгляделся.
— Похоже на цифры, да? — спросил он, проводя пальцами по одной из царапин. — Вот эта загогулина — вроде цифра «один». Но первый знак — явно буква, «И» или «И».
— «И — один — девять — пять», — вслух прочел Фрёлик. — И правда!
Сквенке кивнул с довольным видом.
— Какой-то шифр? — уныло поинтересовался Гунарстранна и повторил: — «И — один — девять — пять». — Обернувшись к Сквенке, он спросил: — А что за кресты у него на лбу?
— Просто крестики. Нацарапаны чернилами того же цвета. Должно быть, на лбу и на груди рисовали одной и той же ручкой.
Фрёлик склонился над трупом; Сквенке выпрямился.
— На одежде порез такого же размера, что и рана, пропитанный кровью. Значит, его убили, когда он еще был одет. — Доктор криво улыбнулся к произнес в диктофон несколько медицинских терминов. Затем, понизив голос, обратился к полицейским: — Граффити добавили уже потом.
Фрёлик посторонился, пропуская к столу женщину-фотографа. Та сделала несколько снимков трупа. Сквенке продолжал говорить в диктофон.
Гунарстранна не сводил взгляда с груди убитого.
— Шифр, — промямлил он себе под нос, погруженный в собственные мысли. — Преступник берет на себя труд раздеть жертву, что-то написать у нее на теле и усадить покойника на витрину.
Когда все отошли от стола, лаборант начал обмывать труп.
— Сатанисты, — предположил стоящий справа Сквенке и добродушно подмигнул Фрёлику.
— О чем ты? — раздраженно осведомился Гунарстранна.
— Да я шучу. — Сквенке снова подмигнул Фрёлику. — А все-таки в действиях преступника угадывается какой-то ритуал, нет? В наше время ритуалы остались только у масонов да у сатанистов. — Он расплылся в улыбке. — На шее красная нить, на лбу три креста… Не хватает только рыбы, торчащей изо рта. — Сквенке расхохотался. — Может быть, именно ее мы сейчас и найдем, — продолжал он, подходя к столу, где его ассистент уже закончил свое дело. Перед тем как сделать классический разрез — от шеи до живота и ниже, к лобку, Сквенке изящно взмахнул скальпелем.